РАЗЛИЧНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ В СОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ НАУКИ

В соответствии с общеметодологической ориентацией социальной реконст-рукции историко-научных достижений можно выделить, по крайней мере, три направления в социальной истории науки: 1) конструктивистское, 2) диалекти- ко-рефлексивное и 3) этнография науки. Каждое из этих направлений по-разному трактует и социальную реальность, и содержание научных исследований, и методы науки.

Конструктивистское направление в социальной истории науки представлено прежде всего П. Бергером и Т. Лукманом, которые выдвинули программу гуманистической социологии знания. Ее предметом является анализ повседневной жизни, функционирования языка и знания в повседневной жизни. Общество как предмет социологического изучения рассматривается ими в двух плоскостях — объективной и субъективной реальности. Как объективная реальность общество оказывается итогом таких процессов, как институциализация и легитимация. Как субъективная реальность общество — это результат интернализа- ции реальности.

129 ^

Бергер и Лукман стремятся укоренить знание в повседневной жизни, в естественном языке, который задает систему координат жизни человека в обществе, наполняет ее смысловым содержанием и формирует естественную, или натуралистическую, установку. Те смыслы, которые функционируют в нормальной, само собой понятной рутине повседневности, в межличностных коммуникациях объективируются, приобретают предметно-вещный характер. По существу же, общество представляет собой субъективную действительность, постоянный диалектический процесс, состоящий из трех компонентов — экстернализации, объективации и интернализации. Различая уровни объективации смысла — от институциализации до легитимации, они усматривают в овеществлении определенную модальность сознания, а не объективный процесс. Для них овеществление — это модальность объективации, при которой созданный человеком мир становится для него непонятным и фиксируется как внечеловеческая, негумани- зируемая фактичность. Сам человек в своей деятельности парадоксальным образом приходит к тому, что создает реальность, которая его же и отрицает. По их мнению, и наука основывается на овеществлении, коль скоро она выдвигает в качестве своего идеала объективность знания, постижение предмета как такового, существующего вне и независимо от человека. Это направление в социальной реконструкции историко-научных достижений подчеркивает, что социальный анализ должен находиться в тесной связи с историей и философией и стремиться к тому, чтобы дать систематическое описание диалектических отношений между реальными структурами и исторической деятельностью человека по конструированию реальности. В конечном счете социальный анализ конструируемой человеком реальности редуцируется ими к анализу языка, поскольку первичные (фундирующие) смыслы даны в естественном языке и в неявном знании, отождествляемом ими с совокупностью убеждений и установок, принимаемых не рефлексивно. Социология знания должна, по их мнению, раскрыть субъективный характер значений, вырабатываемых в социально-психологическом взаимодействии и в ходе первичной и вторичной социализации, а затем проецируемых на социальный мир. Социальный мир тем самым конструируется людьми в процессе смыслополагания и символического взаимодействия. Основной характеристикой социального мира как мира конструируемого человеком в деятельности является его осмысленность. Научное же знание имеет дело с предметно объективированным знанием, здесь смыслы социального мира получают овеществленный, отчужденно-объективный характер. С этим они связывают и дегуманистическое существо науки

Философским истоком конструктивизма в социальной реконструкции науки является феноменология Гуссерля и особенно его концепция «жизненного мира» как фундамента научного знания. Эта линия была развита в социальной феноменологии «повседневной жизни» и «повседневного опыта», развернутой Шютцем. Подобно своим философским учителям, Бергер и Лукман усматривают подлинную реальность, к которой необходимо апеллировать, в повседневной реальности, в реальности здравого смысла. Однако, как подчеркнул один из критиков этого направления Р. Фридрихе, онтологическим статусом повседневная реальность все же не обладает. Лишь овеществленные социальные структуры, прошедшие механизмы институциализации и легитимации, обладают статусом бытия. Более того, силы, способствующие освобождению человека, его деятельность, направленная на преодоление овеществления, не имеют онтологического статуса. Лишь разрушительные силы и дезинтегративные процессы, разрушающие целостность и стабильность человеческого опыта, имеют здесь статус бытия. Повседневная реальность, естественный язык, речевая коммуникация, «жизненный мир» далеки от объективности, так как все это коренится в субъективной реальности. Фридрихе уподобляет этот вариант социологии знания и социальной реконструкции науки социальному психоанализу, поскольку и тот, и другой стремятся освободить человека (хотя бы на время) от фикций, порождаемых самим человеком и порабощающих его. Человек в своей деятельности рутинизирует собственные структуры опыта и значения во имя «естественности» и «реальности», заключает себя в созданный им же самим социализированный мир, причем не осуществляя рефлексии над этими нерефлексивными установками, превращается в марионетку, ведущую неаутентичную жизнь. Идея социальной конст- руируемости реальности приводит к тому, что критерий объективности знания отождествляется с интерсубъективностью значений, с консенсусом, достигаемым в исследовательской группе, и с объективацией интерсубъективного смысла на самую реальность.

Другим направлением в социальной реконструкции истории науки является этнометодология и этнография науки. Этнометодология — это направление, стремящееся превратить методы культурной или социальной антропологии (эт-нографии) в общий метод всех гуманитарных и социальных наук. Такого рода абсолютизация методов одной из наук связана с именем Гарфинкеля, который выпустил в 1967 г. книгу «Исследования по этнометодологии» . Предмет этно- методологии — процедуры интерпретации, скрытые, неосознаваемые, нереф-лексивные механизмы социальной коммуникации между людьми. Причем все формы социальной коммуникации сводятся в ней к речевой коммуникации, к повседневной речи. Различая два вида суждений — индексные и объективные, этнометодология пытается с помощью этого различения обосновать различение повседневного опыта и социокультурной теории: если индексные суждения характеризуют уникальные объекты, причем непосредственно в том контексте, в котором они возникают и используются, то объективные суждения — это описания объектов независимо от контекста их использования. Объективные суждения — это способ нашего приписывания общим значениям, получаемым в результате консенсуса, объективного статуса и существования. Социальная реальность (а другой не существует) конструируется в ходе речевой коммуникации, в ходе онтологизации субъективных значений и смыслов.

Этнометодологи подчеркивают, что социокультурная реальность обладает лишь видимостью объективности — она квазиобъективна и представляет собой множество уникальных событий и ситуаций, значения которых всегда релятив- ны, незавершены, соотносимы с личностными особенностями участников речевой коммуникации, с их фоновыми ожиданиями и неявными притязаниями. Согласно этнометодологии необходимо построить социокультурное исследование на сопряженности исследователя и исследуемого «объекта», языка описания и языка, который описывается, метаязыка и объектного языка. Наблюдатель, согласно этнометодологии, не может встать в отстраненную позицию относительно своего объекта исследования, он составляет с ним одно целое и включен в контекст описания, повседневного общения и разговора. В начале 1980-х гг. в зарубежной социологии знания и социальной истории науки сформировалось направление, которое стремилось использовать понятия и методы антропологии и этнометодологии для изучения науки. Это направление в англоязычных странах называлось антропологией науки, а в континентальной социологии стало называться «этнографией науки». Одним из первых вариантов этого направления была так называемая интерпретативная социоло-гия науки, противопоставляемая Ло и Френчем нормативной социологии науки. Интерпретативная социология науки, по их замыслу, должна анализировать науку не изолированно от социокультурного контекста, а истолковать ее как один из аспектов ситуационной системы активности . Другим, гораздо более ин-тересным примером изучения «жизнедеятельности племени ученых» методами этнографии стала уже упоминавшаяся книга Латура и Уолгара «Лабораторная жизнь: социальное конструирование научных фактов». Более подробно это направление было описано выше (см. ч. 1, гл. 15 наст. изд.). Здесь же мы хотим подчеркнуть, что 1) жизнь исследовательской лаборатории анализируется с помощью метода включенного наблюдения, 2) вся совокупность утверждений, подслушанных, зафиксированных исследователем или самими учеными, делится на 5 типов — от произвольных допущений до утверждений, принимаемых всеми членами лаборатории в качестве чего-то само собой разумеющегося и оцениваемого как реальный факт, 3) факт трактуется как результат достижения консенсуса в группе и как нечто, конструируемое в ходе исследования. Лабораторная жизнь оказывается тем микрокосмом, в котором деятельность ученого обретает смысл и социальную направленность.

Основная методологическая посылка, из которой исходят «этнографы науки», заключается в том, что невозможно понять характер любых явлений независимо от контекста их выражения. Поэтому для того, чтобы осмыслить, что же понимали под явлениями участники коммуникации (в данном случае лабора-торных исследований), необходимо изучить организацию контекстов, в которых они находились и были доступны для участников коммуникации. Тем самым цель социальной реконструкции лабораторной жизни трактуется Латуром и Уол- гаром как «деконструкция реальности», как демонстрация идиосинкратического, локального, гетерогенного, контекстуального, мультифакторного характера научной практики, сводимой ими к многообразию дискурсивных практик. «Этнография науки», по словам Кнорр-Цетины, является реализацией конструктивистской программы изучения науки, подчеркивающей роль процедур конструирования и объектов знания, и его формы, и его содержания, и его методов и операций. Проводя различие между макросоциологическим и микросоциологическим формами исследования, она проводит мысль о том, что «этнография науки» — это микросоциологический анализ науки, ее локальных групп и межличностного общения ученых . Объект науки — артефакт, создаваемый в ходе исследования и преодоления различных по уровню модальности суждений, результат «рефлексивной фабрикации», как говорит Кнорр-Цетина.