ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ТРАНСФОРМАЦИОННОЙ ГРАММАТИКИ

Трансформационная грамматика возникла в связи с критикой метода непосредственно составляющих в де­скриптивной лингвистике.

Этот метод был разработан с целью обеспечить по­следовательное проведение формального принципа в де­скриптивной лингвистике. Следует подчеркнуть, что раз­работка метода непосредственно составляющих явилась серьезным достижением в развитии дескриптивной лин­гвистики как формальной дисциплины. Однако вместе с тем методу непосредственно составляющих присущи органические недостатки, которые стали ясными после того, как этот метод был сформулирован в точных мате­матических терминах.

Вкратце формальная характеристика метода непосред­ственно составляющих заключается в следующем. Грам­матика языка рассматривается как кибернетическое уст­ройство, порождающее формально правильные предло­жения. Грамматика состоит из конечного набора символов и правил перекодировки цепочек символов. Правила пе­рекодировки имеют форму X-+Y, где X и У обозначают цепочки символов. Одни символы служат для обозна­чения слов и морфем, а другие — для обозначения син­таксических групп и предложений. Первые образуют так называемый терминальный словарь, а вторые — нетерминальный словарь. Кроме того, существует осо­бый знак #, который применяется для обозначения начала и конца предложений. Данное порождающее устройство действует следующим образом: на входе этого порождающего устройства мы имеем цепочку ко­

торая служит обозначением предложения как глобаль­ного, нерасчлененного элемента, Применив первое пра-

вило перекодировки #S# #Y,#> мы получим цепочку

# К, Последовательное применение правил #

# # V,# — К,# ит. д. даст нам цепочки #У₂#, и т.п., пока мы не дойдем до терминальной цепочки

Эта последняя потому называется терминальной, что входящие в ее состав символы не могут заменяться новыми символами. Полученная таким путем совокупность цепочек называется деривацией цепочки # К„#.

Только что показанный процесс порождения грам­матически правильных предложений принято изображать в виде математических деревьев. Допустим, даны пра­вила: l)S->4+fi, 2) А-* С, 3) В-+ D+F, 4) С-+ а, 5) D-*b, 6) F-* с, на основании которых мы получаем следующую деривацию:

#S#, #Л+В#, #C+D+F#, #а+

+D4/⁷#, .Эту деривацию можно

изобразить в виде дерева:

Если интерпретировать символ А через термин «имен­ная группа», символ В — через термин «глагольная группа», символ С — через термин «существительное», символ D — через термин «глагол», символ F — через термин «дополнение», символ а — через слово «ученик», символ b — через слово «читает», символ с — через слово «книгу», то мы можем принять только что приведенную деривацию в качестве структурного описания предложе­ния «Ученик читает книгу».

Применение правил порождения связано со следу­ющими условиями:

1) каждое отдельное правило допускает перекодиро­вание только одного символа; нельзя перекодировать одновременно два или несколько символов;

2) в процессе перекодирования не допускается пере­становка символов;

3) при формулировке правила порождения цепочек принимается во внимание только состояние каждой дан­ной цепочки; что же касается предшествующих цепочек, то их состояния не принимаются во внимание. Иными словами, история деривации каждой данной цепочки не влияет на порождение следующих цепочек.

Такова в самых общих чертах формальная характе­ристика функционирования того типа грамматики, ко­торый принято называть порождающей моделью непо­средственно составляющих

Разработка данной модели — это большое достижение дескриптивной лингвистики, но есть аспекты лингвисти­ческого описания, где применение данной модели натал­кивается на фундаментальные трудности, с кото­рыми лингвист должен считаться.

Самая серьезная трудность состоит в том, что модель непосредственно составляющих не обладает достаточной силой для решения проблемы инвариантности в лингви­стическом исследовании. Чтобы убедиться в этом, оста­новимся на двух примерах.

Сравним следующие предложения:

1. Ученик читает книгу.

2. Читает ученик книгу?

3. Кто читает книгу?

Каждому, кто знает русский язык, ясно, что пред­ложение Ученик читает книгу есть повествовательное предложение, а предложения Читает ученик книгу? и Кто читает книгу? — вопросительные предложе­ния. Однако данная интуитивная констатация должна быть обоснована формально. И вот оказывается, что метод непосредственно составляющих не дает формаль­ных критериев для разграничения повествовательных и вопросительных предложений. В самом деле, если взять в качестве формального критерия порядок слов, то мы должны будем объединить первое и третье предложения в одну группу. Если считать формальным критерием интонационный рисунок, то вопросительный

¹ Подробное формальное описание порождающей модели непо­средственно составляющих читатель может найти в следующей ра­боте: N. Chomsky, On certain formal properties of grammars, «Information and Control», vol. 2, № 2, June 1959.

интонационный рисунок, присущий второму предложе­нию, отсутствует в третьем предложении.

Таким образом, мы не можем найти инварианты, лежащие в основе вопросительных и повествовательных предложений как двух противопоставленных друг другу групп.

Сравним теперь следующие фразы:

1. Пение птиц.

2. Изучение языка.

3. Приглашение писателя.

Первые две фразы имеют вполне определенный смысл, хотя и выражают противоположные отношения между именительным и родительным падежом. Из фразы Пение птиц следует, что пение производится птицами, а из фразы Изучение языка,— что объектом изучения служит язык. Что же касается третьей фразы, то она двусмыслен­на: она может означать, что кто-то приглашает писателя и, наоборот, что сам писатель приглашает кого-то. На­лицо известное из традиционной грамматики противопо­ставление родительного субъекта и объекта. В первой фразе мы имеем родительный субъекта, во второй фразе — родительный объекта, а третью фразу можно толковать и в смысле родительного субъекта, и в смысле родитель­ного объекта. Но грамматика непосредственно состав­ляющих не дает формальных критериев для обоснования только что указанной разницы между первой и второй фразами и для объяснения двусмысленности третьей фразы.

Опираясь на грамматику непосредственно состав­ляющих, невозможно обнаружить грамматические инва­рианты, позволяющие отождествить третью фразу с первой фразой в одном случае и третью фразу со второй фразой в другом.

Выход из трудности, на которую наталкивается ана­лиз только что рассмотренных примеров, можно было бы попытаться найти путем введения в грамматику специаль­ных индексов как показателей формальных подкатего­рий. Например, наряду с символами G (родительный падеж) и N (именительный падеж) можно было бы ввести в формальную грамматику русского языка символ О, (родительный субъекта),