Лекция 3. СТРУКТУРА СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

План

1. Дифференциация русского общенационального языка. Литературный язык и понятие языковой нормы.

2. Диалект как нелитературный вариант общенационального языка.

3. Арго как нелитературный вариант общенационального языка.

4. Просторечие как нарушение норм языка.

Общенациональный язык представляет собой совокупность следующих своих разновидностей.

Литературный язык - это образцовый вариант языка, который предназначен для обслуживания разнообразных культурных потребностей всего народа, используется в государственных учреждениях, науке, образовании, средствах массовой информации, художественной литературе и подчинен строго определенным правилам, которые именуются нормой. Формы образцовой речи фиксируются в грамматиках, словарях, учебниках. Распространению этих норм способствуют школа, культурные учреждения, средства массовой коммуникации.

Литературный язык проходит в своем становлении несколько этапов:

1) ЛЯ древнерусской народности (XI - нач. XIV в.);

2) ЛЯ великорусской народности (XIV - XVII вв.);

3) ЛЯ периода формирования рус. нации (от середины - 2-й пол. XVII в. до Пушкина);

4) совр. ЛЯ (язык XX - XXI в.).

Основные черты литературного языка:

1) нормированность,

2) кодифицированность,

3) относительная стабильность,

4) полуфункциональность,

5) вариативность.

Что же такое языковая норма? Каким образом она руководит вербальной коммуникацией?

Языковая норма - это совокупность явлений, разрешенных системой языка, отраженных и закрепленных в речи носителей языка и являющихся обязательными для всех владеющих литературным языком в определенный период развития общества. Для говорящего, если он этой нормой владеет, она устанавливает границы, за которые он не должен выходить. Внутри границ варьирование возможно. Что же произойдет, если говорящий нарушит пределы установленных границ? Он может оказаться непонятым или непринятым. Неграмотный человек смешон, страдает не язык, а он сам, т.к. это наносит ущерб его престижу. В некоторых случаях нарушение нормы может повлечь за собой коммуникативный провал.

Что же такое норма для слушающего? Прежде всего отсутствие помех в канале коммуникации, поэтому говорящий и слушающий должны говорить на одном языке и иметь общее представление о нормах языка. В случае несовпадения нормативных требований общение может оборваться.

Классическое определение принадлежит С.И. Ожегову, считавшему, что нормами являются наиболее пригодные для обслуживания общества средства языка, которые существуют, образуются вновь или извлекаются при необходимости из пассивного запаса прошлого.

Таким образом, культура речи начинается там, где язык как бы предлагает выбор для кодификации, и выбор этот далеко не однозначен.

Еще 70 лет назад термин норма по отношению к языку был малоупотребителен. Датский лингвист Л.Ельмслев считал, что норма просто- напросто фикция или искусственно выводимая учеными абстракция, далекая от динамичного, подвижного состояния языка. Но даже носители языка считают, что признание существования языковых правил и норм является безусловным условием существования единого языка, поскольку нормы обеспечивают преемственность не только собственно языковых, но и национальнокультурных традиций. Норма сохраняет язык, и благодаря бережному охранению языком национальной культуры мы и в XXI веке понимаем и постигаем мудрость и красоту языка «Повести временных лет»: «Велика бо бывает полза отъ ученья книжного, книгами бо кажеми и учими есмы пути покаянью, мудрость бо обретаем въздержанье от словесъ книжных. Се бо суть реки, напояющи вселенную, се суть исходящее мудрости...» Мы понимаем текст, несмотря на то, что язык претерпел множественные структурные изменения: остались в прошлом аорист, плюсквамперфект, двойственное число, звательный падеж, ер и ферт и многое другое.

Охранительная функция делает нормы стабильными. В восемнадцатом веке Французская Академия, создавая нормативный словарь французского языка, ставила перед собой задачу упорядочить язык «раз и навсегда». Как и тогда, у многих носителей языка и ученых возникает заблуждение о незыблемости норм, потому что язык изменяется медленно, поэтому одно поколение не успевает отметить этой динамики. Незаметное развитие языка иногда образно сравнивают со зрительно не воспринимаемым движением часовой стрелки. Однако константность языка - только иллюзия, а развитие и изменение норм является объективным следствием языковой эволюции. Язык изменяется, оставаясь самим собой. Наличие вариантности - творОг/твОрог, желчь/жёлчь, гречневый - гре[шн]евый - есть отражение этапа сосуществования старого, умирающего или уходящего на периферию языка, и нового. Варианты помогают нам привыкнуть к новой форме, делают сдвиг нормы менее заметным. Например, в XVII - XVIII веках нормой было ударение токАрь. Колебания начались в конце XIX века, и словарь Ушакова еще оценивает этот вариант как существующий, но устарелый, а теперь уже мало кто помнит о старой форме.

Часто варианты несут особую функциональную нагрузку, учители / учителя, в отпуске, в цехе / в отпуску, в цеху.

Варианты могут постепенно расходиться в значениях. Так, приобрели статус паронимов, т.е. однокоренных, но разных по значению слов такие слова, как невежа и невежда. В настоящее время невежа - это невоспитанный человек, невежда - необразованный, неэрудированный человек. В прошлом необразованного человека можно было назвать невежей: “Невежи судят точно так. В чем толку не поймут, то всё у них пустяк” [И. Крылов]. Современный лингвист В.В. Колесов отмечает, что заимствованное слово легитимный в отличие от русского эквивалента законный приобретает значение ‘тот, которому только придают вид законности, т.е. ‘законообразный’.

Языковые нормы отражают:

1. общественно-эстетические взгляды, существующие в определенную эпоху. Вспомним, как Павел I специальным постановлением пытался запретить использовать такие слова, как «отечество» и «гражданин», или как академик Шишков предлагал заменить франц. слово «калоши» русским образованием «мокроступы», а слово «театр» «толковищем», как составитель словаря живого великорусского языка В. Даль отказывался включать заимствованную лексику, однако эти слова остались в языке и стали неотъемлемой частью русской лексики.

2. закономерности языковой системы в ее непрерывном развитии и совершенствовании. Нормы литературного языка подвергаются влиянию разговорной речи, более раскованной и свободной в выборе средств. Понятие нормы отражает некую динамичность, способность меняться под воздействием социокультурных и лингвистических факторов. Так, многие кодификаторы бранятся, что словари уже допускают отнесение слова «кофе» к среднему роду. Но путь заимствования иноязычного слова, начавшись с написания русскими буквами (напр. Интернет, но: Intranet), неминуемо должен закончиться вхождением слова в грамматическую структуру русского языка (слова, оканчивающиеся на -е. должны относиться к среднему роду). Кстати, об окончательном вживании заимствованного слова в русскую лексическую систему свидетельствует увеличение словосочетательных возможностей. Так, в настоящее время галлицизм бомонд расширяет свое «соседство», уже стали возможны такие сочетания, как спортивный бомонд, боксерский бомонд, якутский бомонд. Слово может расширять, изменять свое значение в русском

языке. Так произошло с галлицизмами кутюрье (в франц. - ‘портной’), бутик (в франц. - ‘мелкая лавка’), в русском языке появляются сочетания бутик «1000 мелочей», бутик древнерусских архитектурных форм. О вживании

заимствованной единицы в русский язык свидетельствует и процесс образования собственно русских слов от заимствованного корня: ксерокс - отксерить.

3. влияние на язык территориальных различий и диалектов.

Учитывая эти факторы, Кирилл Сергеевич Горбачевич дает следующее определение норме как диалектически противоречивому и динамическому явлению:

Норма - это не только социально одобряемое правило, но и правило, объективированное реальной речевой практикой, правило, отражающее закономерности языковой системы и подтверждаемое словоупотреблением авторитетных писателей.

Признание нормативности языкового факта опирается на наличие трех основных признаков:

1. регулярную употребляемость данного способа выражения,

2. соответствие этого способа возможностям языковой системы,

3. общественное одобрение, причем роль судьи выпадает на долю интеллигенции.

Существуют нормы обязательные и вариативные.

В русском языке довольно широко представлены вариантные (или вариативные) нормы. Вариант - это «формальные видоизменения одной и той же единицы, обнаруживаемые на различных уровнях языка (фонетическом, лексическом, морфологическом, синтаксическом)». Варианты могут быть равноправными (ржА;веть - ржавЕть) и неравноправными. Неравноправные варианты могут различаться

1) по значению - семантические варианты: Ирис (цветок) - ирИ7с (конфета);

2) относиться к разным языковым стилям - стилистические (глаза - нейтральный стиль; очи - книжный);

3) быть современными или устаревшими - нормативнохронологические варианты: грифели (совр.) - грифеля (устар.).

Употребление одного из вариантов без учета его семантики, стилистической окраски приводит к речевой ошибке. Способность отбирать речевые средства с учетом ситуации и обстановки речи, умение избегать двузначности, тавтологии, тяжеловесных, с трудом воспринимаемых конструкций говорит о культуре речи носителя русского языка.

Кодификация языка - это описание нормы в словарях и справочниках. Зачем так необходима кодификация языка? Современные литературные языки подвержены воздействию двух процессов: с одной стороны, современный язык продолжает дробиться на многообразные формы (книжные и разговорные, письменные и устные, публичные и личные), в него проникают средства нелитературных вариантов языка. Кодификация литературного языка необходима, чтобы язык как универсальное средство общения сохранил свою целостность, единство, а не распался на множество диалектов, как произошло с китайским языком, когда житель одной провинции не понимает язык жителя другого района. Сохраняя нормы, мы сохраняем единство средства общения.

С другой стороны, язык является саморазвивающейся системой, он продолжает развиваться, не подчиняясь многим сознательным воздействиям на него людей. Мы иногда можем наблюдать, как постепенно меняются нормы, словари отмечают появившуюся вариантность пометой «допустимо» (младшая норма). Кодификация не должна быть жесткой. Иначе литературный язык станет, действительно, элитарным языком, которым владеют лишь избранные категории людей.

Литературный язык претерпевает в современных условиях социальные, психологические и структурные изменения. В языке появилось огромное количество заимствованных слов: с 1960 по 1985 - 9000 новых слов, а с 1984 года - каждый год по 2000, т.е. за последние 15 лет - около 30 тысяч слов. Наш литературный язык, как древнерусский воин, вынужден все время обороняться как от чужеземных включений, так и от проникновения в его вотчину жаргона.

Утрачивается высокий стиль (Владимир Соловьев считал, что словом высокого стиля мы обращаемся к Богу, среднего - к другому собеседнику, а низкого - беседуем с самим собой). Исчезновение высокого стиля привело к тому, что место среднего занял вульгарный стиль.

Обратимся к нелитературным разновидностям общенационального русского языка.

Диалекты (от греч. Dialektos - «говор, наречие», где dia - «через», lektos - «могущий быть сказанным») - нелитературные разновидности русского языка, которые употребляются людьми на определенных территориях в сельской местности.

Различия между литературным языком и диалектами проходят через все уровни языковой системы: особенностями произношения - фонетический уровень; своими особыми словами - лексический; и элементами грамматики - грамматический.

Так, для тульского говора характерно произношение [у] фрикативного и соответственного его оглушения в [х]: вместо литературного [друк], туляки произносят [друх].

Примером тульского лексического диалекта может служить слово «жамки», которому соответствует литературное «пряник». Однако история этого слова весьма интересна. Тула славится своими печатными пряниками, которые изготавливаются при помощи пряничных досок, при их сдавливании, пряник приобретает заданную форму. При этом выдавливается, выжимается избыток теста. Это тесто, оставшееся после приготовления печатных пряников, скатывали шариками и выпекали маленькие пряники, получившие в Туле название «жамки», от глагола «жать».

В качестве примера диалектных различий можно привести говор русских духоборцев, переселенцев из Грузии, которые компактно проживают в Чернском районе Тульской области.

Фонетические черты: [у ]фрикатив. - уармошка, уълава, бриуада;

[ш] в словах шукъ (вместо щука), [пушай],

[хв] в словах [ахв’ицер], [хвартук].

Морфологические черты: изменения в родовой отнесенности слов - [худайа в’адръ], [стадъ пр’ишла], [п’ей п’иву], [к’ислый йаблык].

Собственно лексические диалектизмы (неизвестные литературному языку слова, служащие для обозначения явлений, которые в литературном языке обозначаются другими словами: [аблакаца] - одеваться, [р’адно] - одеяло, [ут’ирка] - полотенце, [пастаф] - шкаф для посуды, для одежды, [св’итушык] - грудной ребенок.

Экспрессивная лексика: [курсак] живот у толстого человека, [завау учий] - любящий браниться, [пирижытой] - опытный, [бравый] - красивый.

Лексико-семантические диалектизмы (слова общенародного характера, имеющие особое значение в диалекте: [б’ис’ир’инкъ] - незабудка, [матроскъ] - блузка, [карс’ет] - жилет. В орловских говорах “красота” - головной убор невесты, в смоленских “кошки” - вязаные подследники, “гаишник” - за пояс, “до вихору” - до черта, много.

Встречаются и этнографические диалектизмы, обозначающие предметы, реалии, встречающиеся только на этой территории: коты - лапти из берёсты, журавель - колодец.

Носителям диалекта незнаком литературный язык в полном объеме, они не владеют многообразием стилистических средств литературного языка.

Жаргон (арго) (от франц. jargon) - нелитературный вариант языка, который используется при непринужденном общении внутри некоторых социальных групп. Долгое время лингвисты не изучали жаргон, поскольку он всегда считался асоциальным явлением, в советском языкознании о нем умалчивали, поскольку это противоречило идеологическому стереотипу о новом качестве советского человека. Талантливый русский лингвист В. Елистратов иронично описывает такое отношение общества и науки как отношения к покойнику, которого все похоронили, а он продолжает существовать, жить среди людей как призрак. Арго существовало во все времена: в Древней Греции (кинический комплекс), в средневековой Европе (арго алхимиков, уголовное арго), язык клошаров - парижских нищих времен В.Гюго, язык русских офеней - уличных торговцев в России начала ХХ века. Арго как явление общественной жизни вечно. Оно является отражением неистребимой потребности людей объединяться, группироваться с самыми различными целями - от совместного продолжения потомства (семейное арго) до совместного постижения тайн бытия (арго масонов) или коллективного грабежа (уголовное арго) и принятия наркотиков (арго наркоманов). Любое такое объединение порождает своего языкового двойника - арго, которое живет в данном виде до тех пор, пока живет данный социум. Открыть арго - значит постичь особенности мировосприятия и поведения представителей данной социальной группы. Сегодня мы рассмотрим три уровня арго.

Первый уровень - высшее арго, логосическое. Это язык средневековых алхимиков, поэтов-футуристов, символистов, теософов, масонов. Идея кастовости, избранности, аристократической общности доминирует в этом арго. Все носители высшего арго кодировали высшее знание, создавали язык, с помощью которого можно проникнуть в тайны бытия и в то же время защитить от непосвященных, чтобы тайна не была осквернена. Так трактат средневекового алхимика начинался следующим образом: «На востоке солнца встречается белый муж и черная жена». Далее описываются взаимоотношения мужчины и женщины и рождение нового. Таким образом закодирована химическая реакция свинца и ртути. Логосическое арго наиболее герметично, непроницаемо и символично.

Второй вид арго более материален, приземлен. Это профессиональное арго. Этот арго возникает со времени цехового деления мастеров, специализации труда. Он также герметичен. Но здесь герметичность вызвана 1) защитой профессиональных групповых интересов, выгодой; 2) профессиональной специализацией лексики; 3) стремлением отождествлять себя с определенной профессиональной группой. Арго отражает особенности профессиональной ментальности. Так, ученые давно заметили, что арго быстро возникает и расширяется в профессиональной среде наиболее передовых на данном этапе развития общества профессий. 4) многие профессиональные арготизмы экспрессивны, т.е. в своем значении содержат эмоциональную оценку лица или действия. Так, когда-то в Туле, после того, как появилась государственная (казенная) мануфактура (оружейное производство), оружейники-одиночки стали неуважительно называть рабочих этой мануфактуры «казюками». Это слово вскрывает историю взаимоотношений в среде оружейников и отражает конкурентную борьбу внутри данной среды. Позднее этим словом стали называть всех жителей Заречья.

В дореволюционной России был язык офеней - бродячих торговцев мелким товаром, не всегда легальным (кстати, считается, что некоторые арготизмы в воровской жаргон пришли из языка офеней, а само выражение «ботать по фене» означало первоначально говорить на языке офеней, принадлежать к их среде). Офени составляли одновременно и профессионально и социально обособленную группу. Дом офени называли рым, молоко - мелех, деньги - сары, товар - шивар, вместо строить они говорили мастырить, вместо говорить - зетить и т.п.

Вот как говорили офени, бродячие торговцы-коробейники, на своем языке:

- Мас скудается - устрекою шуры не прикосали бы и не отъюхтили

шивару.

- Поерчим масы бендюхом, не меркутью и шивару пулим ласо, а возомки забозлаем щавами; не скудайся!

(- Я боюсь - как бы нас дорогою не побили воры и не отняли товару.

- Так мы поедем днем, а не ночью, и товару купим немного, а возы завяжем веревками; не бойся!).

Арго занимались в основном этнографы, потому что через единицы языка можно составит жизнеописание быта людей. Приведем примеры арго парикмахеров России начала ХХ века: барина прикончить (накалить металлический предмет и прижечь им прыщ), божий дар убрать (специальным фиксатором - репейным маслом - перебросить волосы с одной стороны на другую, прикрыв лысину), обрить в щетку (держать лезвие неумело, так что после бритья кожа воспаляется).

Известно большое количество арготизмов, с помощью которых торговцы в начале ХХ века называли способы обмана и обвеса покупателей: на пакет (использовать много бумаги. заворачивая товар), на пушку (отвлекать внимание покупателя от весов), на путешествие (отправить платить в кассу во время взвешивания товара), 7 чудес света, радуга (использовать все способы обмана одновременно). Мы видим, что в арго слово бренно, смертно, арготизмы уходят вместе с их носителями, а способ взгляда на мир, способ создания слов вечен. Современные торговцы создают свои ритуалы, свои слова, но способы обмана остаются и совершенствуются, сохраняется та же ментальность.

Третий уровень арго - социальное арго (оно многочисленно: арго хиппи, байкеров, металлистов, музыкальных фэнов, наркоманов, студенческий сленг и т.д.). Оно объединяет людей по типу поведения. Языковая единица становится знаком самоманифестации, ярлыком принадлежности говорящего к замкнутому содружеству, таким же, как свободно повязанная косынка у А.Вознесенского, ирокез у панка, шляпка от кутюр у «рублёвской» леди, мелодия «Черный бумер» на мобильнике у тинейджера или бритая голова скинхеда. Употреблять арготизмы - это значит вести арготический образ жизни. Арго неотделимо от способа смотреть на мир (арго митьков ввело в разговорную речь такие единицы, как братушки, ёлы-палы, на дык от, но это не только слова: для Митьков - интеллектуальной элиты советского общества - это образ жизни - сознательное принятие образа «Иванушки-дурачка», сознательное опрощение.

Митьки осмелились на величайший грех - травестирование, пародирование Св. Писания. Ими создано так называемое «Евангелие от Митьков», первая глава которого начиналась с арготического текста:

1. Вначале все было до фени.

2. И до фени было Богу.

3. И до фени был всем Бог.

Переиначиваются на карнавальный, профанный лад заповеди Христа:

Глава 6

1. Придя из пустыни, собрал Иисус сейшн из братушек и чуваков.

2. И учил сынков, говоpя:

3. Hе надягайтесь ни в жизни своей, ни в помыслах, ибо лишь оттянувшиеся кайфуют.

4. Hе одевайтесь попсово, ибо лишь те счастливы, кому до фени..

5. Hе водитесь с лохами и мажоpами, ибо они суетливы.

6. Hе пpенебpегайте питием, но и знайте меpу.

7. Hе долбитесь без нужды, но для оттяга.

8. Пусть вам все настолько будет по саpаю, чтобы левая pука не знала, что делает правая.

9. Не заботьтесь о еде и крове, ибо лишь без наряжения обломиться

вам.

10. Не просите - и будет вам дано, не ищите - и найдете. А тот, кто делает — тому опаньки.

Такое Евангелие - не просто шутка, это семантический скандал: в образности арготизмов кодируется крайняя степень неуважения к объекту - человеческой личности: лох, мажор, сарай, облом и т.п. Мысли обращаются не горе, не к небу, а к некоему пассивному, созерцательному отношению к жизни, молчаливой поведенческой оппозиции советской идеологии, но оно является тем, чем очень редко отличался даже русский мат - богохульством.

Арго асоциальной группы табуирует отношения в группе, требует скрытности, утайки от окружающих собственных реалий, действий и т.п. Такой жаргон стремится назвать все, что особенно актуально для членов данного сообщества, возникают целые экспрессивные ряды именований, объединяющихся вокруг одной темы, одного жанра. Так в языке наркоманов поименовано всё: виды наркотиков, способы введения в организм, виды постнаркотического синдрома и т.д. По составляющим можно сказать о том, что более всего волнует членов данной группы, что вызывает у них особенные эмоции, что является ценностным, что отвергается. Так, в 1998 г. был издан Словарь молодежного сленга «Так говорит молодежь» известного фразеолога Т.Н. Никитиной. По частотности слов, которые включены в словарь, можно судить, какие тематические зоны особенно актуальны для современного молодежного арго. Первое место занимает тема - употребление наркотиков (более 200 единиц), сексуальные отношения (около 200 единиц), затем - употребление алкогольных напитков (более 150 единиц). И это неудивительно. Ведь арго во все времена привлекали указанные темы и криминал. Представьте, что вашему будущему ребенку случайно попадет в руки этот словарь, он поинтересуется, как же говорили его «предки», и обнаружит, что самым любезным из 120 наименований женщины было маргаритка, хризантема или мажорная курица, свой ум, свою голову его родитель окрестил барабаном или бубном, крышей или башней (башню снесло), он не шел спать, а кидал кости, и даже не ходил в туалет, а привязывал кобылу.

Некоторые слова из нищенского и воровского жаргона перекочевывают в общий оборот, теряют жаргонную окраску: двурушник (у нищих так назывался тот, кто в толпе собирал милостыню двумя руками), липа (фальшивка). Образуется интержаргон - язык. Преодолевший арготическую герметику, «овладевающий массами». Цель такого жаргона - травестировать, оскорбить то, что уважаемо в обществе, отправить в телесный низ, огрубить, унизить. Весь мир осмеивается, выворачивается наизнанку: петь военные песни (лгать), кофемолить (болтать), Маркс твою Энгельс, муроприятие.

Арготизмы являются элементом смеховой, карнавальной культуры общества. Они осмеивают стереотипы и идеологемы, отжившие свое, травестируют политические догмы, оценивают многие действия, качества человека. Они по-новому выстраивают с помощью яркого, живого образа классификацию предметов, на основе оценки: мордой торговать (сидеть без дела), тошниловка (столовая), суповой набор (тощий человек). Некоторые тематические поля дают неисчислимое количество слов. Например, поле «нехороший человек: халда, хлам, хмырь, мезозой, чемодан, чух, монголоид, киселъ, Клава, тормоз, котлета, бамбук, тюмень, конь бельгийский, отрыжка пьяного индуса. Здесь соединяются все оттенки значения: «глупый», «неграмотный», «неприятный», все отрицательные качества. Обратите внимание, что в арго человек уподобляется животному, полену, ненужной вещи, а мир выводится через систему выделения, что непременно приводит к фактору неуважения человеческой личности. Происходит не только варваризация, огрубление языка, но и профанизация мировосприятия и человеческих отношений. И все это приводит к примитивизации мышления.

Просторечие - нелитературный вариант языка, который заключается 1) в нарушении орфоэпических, грамматических, лексических, стилистических норм языка; 2) в использовании грубо-фамильярной лексики, отражающей в своем значении неуважение объекта речи.

Вы слышали, иногда говорят: «У ей дочка замуж вышла» (вместо у нее), «транвай» (вместо трамвай), «тролебус» (вместо троллейбус). Просторечие имеет ряд типических особенностей в области лексики, морфологии, фонетики и синтаксиса. Так, например, к просторечию относятся: наречия «вчерась», «завсегда», «оттудова», «оттедова»; формы существительных «делов», «местов», «братьев»; ударения «стаканы’», «зво’нит», «кило’метр»; склонение заимствованных существительных, несклоняемых в литературном языке, «в кине», «без пальта», «на пианине»; изменение рода существительных: «Как твое фамилие?», «Какая мяса жирная!»; местоимения: «ихний», «ейный»; употребление форм деепричастий в функции сказуемого «Они комнату шкафами перегородивши», «Николай выпимши», «Он заболемши». Многие слова в просторечии имеют иную фонетическую форму: «транвай», «пинжак», «встренемся», «телевизир». Существует особый тип просторечных экспрессивных слов, имеющих окраску грубости и употребляемых для большей выразительности (отлупить, наклюкаться, расфуфыриться, образина, морда - о человеке).

Рекомендуемая литература

1. Горбачевич К.С. Нормы русского литературного языка. - М., 1977.

2. Костомаров В.Г. Наш язык в действии. Очерки современной русской стилистики. - М., 2005.

3. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения русского языка. - М., 1996.