Зарайская стоянкаНекоторые результаты раскопок и их значение для палеоисторических реконструкций

Открытие и исследование памят­ника уже имеет небольшую исто­рию. В самом конце 1970-х гг. со­трудница Зарайского городского му­зея Л. И. Максимова сделала пер­вые сборы палеолитических крем­невых изделий перед воротами Ни­кольской башни Зарайского кремля. Здесь на пологом склоне на протяже­нии нескольких десятилетий время от времени обнажался культурный слой, содержащий кремневые пред­меты и кости ископаемых живот­ных. Собранные материалы были переданы сотруднику Музея истории Москвы А. В. Трусову, который в 1980 г. заложил первый шурф рядом с местом сборов и установил нали­чие здесь палеолитического куль­турного слоя. В последующие пят­надцать лет А. В. Трусов, при кон­сультациях Л. В. Греховой, проводил раскопки. К сожалению, они не бы­ли систематическими, иногда нося просто спасательный характер. Разу­меется, это не могло не сказываться на методической обеспеченности ра­бот, объеме получаемой информации и аргументированности заключений.

Раскопки стоянки были возоб­новлены в 1995 г. и с этого года ре­гулярно ведугся Зарайской археоло­гической экспедицией Института археологии РАН (рис. 2; 3). К насто­ящему времени культурные отло­жения памятника вскрыты и иссле­дованы на площади более 300 м². В результате этих работ получена кол­лекция, насчитывающая около сотни тысяч каменных предметов, обнару­жено множество костяных изделий, среди которых имеются произведе­ния искусства, в том числе уникаль­ная фигура бизона из бивня мамон­та. Раскопки позволили выработать и апробировать новые методическое подходы к изучению культурных отложений, испытывавших сингене­тическое и эпигенетическое воздей­ствие мерзлотных процессов, сфор­мулировать и применить к конкрет­ным исследованиям метод диффе­ренцированного стратиграфического анализа, усовершенствовать страте­гию микростратиграфических наб­людений с подчинением ее выявле­нию реальных уровней обитания на такого рода памятнике. В результате культурные отложения стоянки, ко­торые многим казались аморфными и малозначимыми для строгих архео­логических обобщений, предстали в виде структурированных и стратифи­цированных остатков нескольких са­мостоятельных разновременных эпи­зодов обитания или, другими сло­вами. в виде нескольких переслаива­ющихся «руинированных» поселений верхнепалеолитического времени.

Особое значение для расчленения культурных отложений Зарайска по вертикали имеют криогенные мор- фоструктуры в виде трещин. Здесь выделены две генерации мерзлотных трещин, каждая из которых образу­ет свою систему. Первая генерация предшествует времени заселения сто­янки, а вторая образовалась до на­чала третьего этапа формирования культурных отложений. Связанные с этими мерзлотными образованиями показатели, называемые нами крио- страгиграфическими, служат четкими маркерами археолого-стратиграфиче­ского расчленения культурных отло­жений.

П ла н и графи я археологи чес к их объектов в горизонтах, вычленяемых в толще культурных отложений, сво­им структурным единством лишний раз подтверждает прочность страти­графических оснований, на которых базируется выделение четырех этапов накопления культурных отложений. Эти этапы в археолого-стратиграфи-15Часть I. Эпоха камня ч бронзы

Рис. 2. Вид на Никольскую башню Зарайского кремля и прилегающую территорию раскопок.

ческом отношении самостоятельны в том смысле, что каждый из соот­ветствующих им культурных комп­лексов обладает собственными про­странственными и еще более выра­женными временными характерис­тиками. Это особенно подчеркивают структура и планировка объектов двух нижних уровней накопления культурных отложений.

Ввиду ограниченности раскапы­ваемой площади до полевых работ 2000 г. мы сталкивались с большими трудностями при вычленении объек­тов именно этих двух этапов. Осно­ванием для их вычленения и разде­ления были только микрострати- графические показатели: во-первых, объекты второго этапа в подавля­ющем большинстве случаев фикси­ровались не с поверхности светло­го мелкозернистого песка, который подстилает культурные отложения, а с уровня, когда археологический слой накопился уже на толщину не менее 5 см. Второй факт касался наличия прослоек указанного свет­лого мелкозернистого песка, частич­но или полностью перекрывающих объекты первого этапа и лишенных или почти лишенных культурных ос­татков.

Большой интерес с точки зрения разграничения двух указанных эта­пов представляли данные раскопок 2000 г. Они дали выразительную информацию планиграфического ха­рактера, а не только микрострати- графические показатели, которыми мы располагали прежде. Наиболее важным здесь является обнаружение трех однотипных очагов, относящих­ся к первому этапу накопления куль­турных отложений. Еще один очаг, относящийся к этому же этапу, был выделен в предыдущие годы раско­пок. Углистое заполнение очагов в различной степени перекрыто линза­ми светлого мелкозернистого песка. На поверхности очажного запол­нения залегают тонкие прослойки с яркой охристой окрашенностью. В сочетании со стратиграфической по­зицией других объектов (в том чис­ле очагов второго этапа накопления культурных отложений) эти прослой­ки, по всей вероятности, относятся уже к следующему уровню обитания.

Для первого уровня обитания (или первого этапа формирования культурных отложений) мы имеем шесть очагов. Пять из них образуют' линию с ориентацией, близкой к направлению восток - запад. Ко вто­рому этапу относятся пять других очагов, имеющих ту же ориентацию и расположенных примерно с такой же регулярностью, что и очаги пер­вого этапа.

В морфологическом отношении очаги рассматриваемых уровней единообразны внутри самих уров­ней, но существенно различаются при сопоставлении уровней между собой. Остатки очагов первого этапа представлены овальными в плане по верхнему краю (диаметр по длин­ной оси в среднем 80 см) и округлые в придонной части ямы, глубиной около 15 - 20 см. Дно на большей части горизонтальное, с закруглени­ем к стенкам. Стенки вертикальные, слабообожжен и ые.

Очаги второго этапа изначаль­но были близки к правильному кругу (в дошедшем до нас виде два очага растянуты из-за постпозиционных процессов замерзания-оттаивания) с диаметром 105 120 см. Стенки вер­

тикальные, местами обожженные до кирпично-красного оттенка, дно го­ризонтальное. Глубина — 40 50 см.

Важными являются отличия, ука­зывающие, по всей вероятности, на характер использования описывае­мых объектов. В заполнении очагов второго этапа обильно встречаются небольшие сильно обожженные из­вестняковые камни. Это совершенно не характерно для очагов первого этапа. То же самое можно сказать и в отношении мелких ямок (приочаж- ные ямки), расположенных по ок­ружности очагов второго этапа на­копления культурных отложений.

Существенно различаются и та- фономические особенности очагов рассматриваемых двух этапов. В оча­гах первого этапа мелкоуглистое заполнение обнаруживается только в придонной части, и максимальная16X. А. Амирханов Зарайская стоянкамощность его составляет не более 7—10 см. Края очагов по верхнему контуру здесь иногда смяты и час­тично разрушены. Что касается оча­гов второго этапа, то очажная масса в четырех случаях заполняет весь объем очага целиком, а в одном имеет тол­щину до 20 см. Края очагов сохра­няются практически на всю высоту. У одного из очагов стенки обожжены до самого верха, затрагивая и участок стенки, сложенный культурным сло­ем, накопившимся до того, как в нем была выкопана очажная яма.

Из приведенных выше замечаний видно, что группы очагов первого и второго этапов отличаются не только по стратиграфическим, но и по типологическим и планиграфи- ческим показателям. Каждая из этих групп очагов с прилежащими к ним другими объектами (ямы-хранилища, ямы-клады, мусорные ямы, скопле­ния находок, «приочажные ямки» и там, где они есть, крупные ямы) демонстрирует определенную взаи- мо связь, обнаруживая внутри себя структурную целостность и планиро­вочное единство. Для первого этапа освоения стоянки мы фиксируем: шесть очагов (пять из них располо­жены линейно), несколько ям-хра­нилищ, ямы-клады, ямы с мусорны­ми отсыпками. Объекты второго эта­па накладываются на указанный уро­вень с некоторым смещением. Здесь, на охваченной раскопом части жи­лого пространства, устанавливаются пять очагов и, в дополнение к объ­ектам первого уровня, еще два типа ям — «приочажные ямки» и крупные ямы (к настоящему времени целиком или частично вскрыты восемь круп­ных ям) (рис. 1).

Таким образом, рассматриваемые материалы двух начальных этапов формирования культурных отложе­ний Зарайской стоянки можно опре­делить как фрагменты переслаива­ющихся обширных жилищно-хозяй­ственных комплексов, связанных с двумя различными уровнями обита­ния. Комплексы эти в целом одно­типны и оба в одинаковой степени обладают специфическими характе­

Рис. 3. Зарайская стоянка.

Расчистка культурного слоя.

ристиками, свойственными цент­ральной части жилых площадок кос- тенковского типа. По-существу, эго остатки двух разных наложившихся друг на друга стоянок, и хронологи­ческий разрыв между ними весьма невелик, вряд ли более нескольких десятков лез^-, а скорее всего, несколь­ко лет. Судить об этом можно, в частности, по тому, что одни и те же полости мерзлотных трещин пер­вой генерации в различной степени использовались как на первом, так, по-видимому, и на втором этапах обитания.

Иначе обстоит дело, если гово­рить о времени, отделяющем от ука­занных третий и четвертый этапы формирования культурных отложе­ний. Третий этап отделен от второ­го выразительной системой трещин второй генерации. Морфоструктуры, связанные с данным этапом криоге­неза, частично трансформируют тол­щу двух нижних уровней накопле­ния культурных отложений. В целом ряде случаев мерзлотные трещины проходят непосредственно через объ­екты второго этапа обитания сто­янки. Археологические объекты тре-17Часть I. Эпоха камня и бронзы

Рис. 4. Зарайская стоянка. Раскоп 4. Одна из мерзлотных трещин второй генерации. Бивень мамонта (на заднем плане) лежит над трещиной поперек нее. Конец этого бивня располагался под дном очага, относящегося к четвертому этапу накопления культурных отложений. Край очага, в свою очередь, срезал наполовину

ямку-клад одного из предыдущих этапов, заполненную отборными пластинами.

тьего этапа накопления залегают не­посредственно на заполнении мерз­лотных трещин второй генерации, о которых идет речь (рис. 4).

Верхняя погребенная почва с заключенными в ней культурными остатками сформировалась сущест­венно позже времени затухания имев­ших здесь ранее место масштабных процессов мерзлотного растрески­вания. С палеоботанической точки зрения данный слой характеризуется отдельной палинозоной. Причем, если спорово-пыльцевые данные из нижнего слоя указывают на криоги- гротические (этапы 1 и 2) и предпо­ложительно межфазиальные (этап 3) условия, то растительность времени формирования описываемого слоя (этап 4) оказывается характерной для межстадиала (Шилова, 2000, с. 230 235). Для данного слоя имеются четыре радиоуглеродные даты, а чет­вертый этап совпадает со временем образования верхней погребенной почвы. Следует отметить, что на зна­чительных участках стоянки куль­турные остатки представлены отло­жениями только одного этого слоя погребенной почвы.

Подавляющее большинство ра­диоуглеродных дат (рис. 5), полу­ченных для отложений ниже уровня упомянутой системы мерзлотных тре­щин (т. е. ниже третьего этапа), груп­пируется в промежутке примерно от 23 до 20 тыс. л. н. Даты, относящие­ся к третьему этапу (т. е. ко времени после образования данной системы трещин), ложатся в отрезок времени примерно 19 100 19000 л. н. Раз­

брос дат, относящихся к четвертому (самому верхнему) этапу формиро­вания культурных отложений Зарай­ской стоянки, — от 17900 + 200 до 15 600 + 300 л.

Костенковская или, как ее иногда называют, костенковско-авдеевская культура замечательна во многих отношениях, в том числе и с точки зрения достижений в развитии пер­вобытного искусства. Относящаяся к данной культуре Зарайская стоянка еще раз подтверждает это. Найден­ные здесь произведения заметно пополняют сокровищницу предметов древнейшего искусства, происходя­щих с территории Русской равнины. Для культурных отложений стоянки обычны находки резной кости и ук­рашений в виде отдельных подве­сок из зубов песца и волка. Найдено даже одно ожерелье из таких зубов.

Уникальной является находка статуэтки бизона из бивня мамонта (рис. 6, 7). В сравнении с известными образцами палеолитической скульп­туры Восточной и Центральной Ев­ропы это изделие столь выделяется объектом изображения, мастерством исполнения, художественной выра­зительностью, стилистическими осо­бенностями, отчасти размерами и, что не менее важно, контекстом залегания, что ставит вопросы, выхо­дящие далеко за рамки проблема­тики костенковской культуры. Проб­лемы эти лежат в историко-искус­ствоведческой, археологО*культуроло-18X А. Амирханов Зарайская стоянкагической и палеоэтнологи ческой плос­костях. Фигурка бизона из Зарайской стоянки уникальна тем, что являет­ся древнейшим на сегодняшний день образцом натуралистического стиля в искусстве малых форм. Кроме того, она предоставляет редкие для палео­лига по своей доказательности дан­ные для реконструкции религиозно­обрядовой стороны жизни обитате­лей конкретного поселения. Фигурка не предназначалась для повседнев­ного использования, а служила очень недолго и, судя по всему, использо­валась один единственный раз. Она была изначально изготовлена для применения в действии, связанном с охотничьим религиозно-магическим ритуалом (Амирханов, Лев, 2004).

Особую значимость имеет проб­лема исторических судеб костенков- ской культуры, т. е. того культурно­го пласта, к которому принадлежит Зарайская стоянка. До исследований Зарайской стоянки такая проблема даже не ставилась. Считалось, что явление, характеризуемое костенков- ской культурой, представляет собой яркий, но всего лишь краткий эпизод («граветгийский эпизод») в развитии верхнепалеолитической культуры на территории Русской равнины.

Исследователи, и среди них даже те, кто не является сторонниками теории «граветтийского эпизода», с удивлением отмечают исчезнове­ние на Русской равнине костенков- ской технологии получения пластин примерно 18 тыс. л. н., тогда как в Западной Европе элементы подоб­ной технологии продолжают свое бытование и гораздо позже в качест­ве компонента мадленской культуры (Giria, Bradley, 1998, р. 213). Однако ряд относительно новых материалов из района Среднего Поочья позво­ляет заключить, что данный вывод отражает скорее недостаточную пол­ноту наших знаний, чем реальную картину. В этом убеждают материа­лы, прежде всего, таких памятников бассейна Оки, как Зарайск, Трегубо- во, Колтово 7, Вышетравино.

Зарайская стоянка предоставляет выразительные факты для рассмот­

Рис. 5. Распределение радиоуглеродных дат культурных отложений стоянок. Зарайск и Авдеева (по Сулержицкий, 2004. с добавлением ноеых дат для Зарайска, полу­ченных в гронингенской лаборатории). Размер условного обозначения соотносится с масштабом на шкале времени.

рения проблемы продолжительности бытования на Русской равнине куль­турных проявлений виллендорфс ко- костенковского единства. Получен­ные для культурных отложений Зарайска геолого- и археолого-стра­ти графи чес кие, а также криостра- ти графи чес кие и палинологические данные вместе с коррелирующими с ними радиоуглеродными датировка­ми, не согласуются с устоявшимися представлениями о внезапном исчез­новении культуры виллендорфско- косте нковс кого единства в Восточ­ной Европе примерно 20 тыс. л. н., т. е. с наступлением максимально холодной стадии последнего оледе­нения. Напротив, эти данные поз­воляют говорить о переживании тра­диций указанного культурного един­ства времени, приходящегося на пик максимального похолодания.

Тем самым еще раз подтверждается ошибочность представления о запус­тении значительной части Русской равнины в наиболее суровые отрезки последней ледниковой эпохи.

Хорошо опознаваемые, прежде всего с технологической стороны, проявления специфических черт общекосте нковс кой технологии об­работки камня можно наблюдать и в материалах такого памятника, как Трегуб об о, расположенного в 8 км от Зарайской стоянки и являюще­гося мастерской по изготовлению пластин. Основывающееся на стра­тиграфических наблюдениях заклю­чение исследователя этого памят­ника А. В. Трусова о более поздней по сравнению с Зарайском хроноло­гической позиции Трегубово пред­ставляется обоснованным (Трусов, 2004).

19

Рис. 6. Зарайская стоянка. Фигурка бизона из бивня мамонта, длина 16,4 см.

Еще более поздние материалы этого же рода предоставляет считав­шаяся мезолитической стоянка Кол- тово 7, открытая и исследованная более десяти лет назад В. В. Сидоро­вым при участии А. В. Трусова. Мало раскопанный и пока почти не опуб­ликованный (Археологическая карта России, 1997, с. 64), этот памятник имеет большое значение с точки зре­ния рассматриваемой темы. Он рас­положен также на Средней Оке, в сходных с Зарайском и Трегу'бово гео­логических условиях, и имеет анало­гичную сырьевую базу. В админист­ративном отношении это соседний с Зарайским Каширский р-н Москов­ской обл. В этом же районе, справа по течению р. Медведка и в 1,5 км от стоянки Колтово 7, расположена и раннемезолитическая стоянка Умры- шенка 3 (Археологическая карга Рос­сии, 1997, с. 91, 92). Исследования В. В. Сидорова, А. В. Энговатовой и А. В. Трусова позволяют предпола­гать, что здесь расположена группа мезолитических памятников.

С технологической точки зрения материалы указанных позднепалео­литических памятников характери­зует сохранение в них общекостен- ковской (применительно к Поочыо зарайской) технологии первичного раскалывания, подчиненной получе­нию, главным образом, крупной пла­стины. Пластины, шириной в сред­нем 3 см и длиной до 10 и более см, являются здесь обычной заготовкой. Микропластинки единичны. Заготов­ки получаются с применением таких технологических приемов, как редук­ция и абразивная обработка кромки ударной площадки нуклеуса, выделе­ние точки удара для отдельного пла­стинчатого снятия и, что особенно показательно, ретушная подправка на нуклеусе ребра будущей пластины.

В отношении морфологии орудий для инвентаря Колтово 7 особенно важно наличие пластинок с притуп­ленным краем с симметрично подра­ботанными концами. Данные пред­меты интересны и тем, что ретуши­рованный край здесь слабоизвилис­тый, а ретушь, усекающая край, раз­нофасеточная. Как по морфологии, гак и по особенностям обработки это явно не мезолитическая форма. В коллекции имеются изделия описы­ваемой категории и без подработки концов.

Конечно, пластинки с притуплен­ным краем являются довольно обыч­ной формой для множества (но да­леко не всех) верхнепалеолитических индустрий. Однако они не составля-

20

Рис. 7. То же.

ют в них единообразную и нерасчле­нимую в типологическом отношении массу. Изделия данной категории, как правило, несут на себе отпечаток технико-типологической специфики той или иной археологической куль­туры. Что касается пластинок с при­тупленным краем Колтово 7, то по характеру ретуши, форме обработан­ного края и наличию подправки на концах они обнаруживают наиболь­шее сходство с аналогичными пред­метами из коллекций памятников восточного граветта. Об этом позво­ляет судить достаточно подробный анализ последних, осуществленный с учетом морфологических, техноло­гических и метрических показателей (Лисицын. 1998).

Очень интересны в типологиче­ском отношении и резцы Колтово 7. Здесь прежде всего обращает на себя внимание выраженное количествен­ное преобладание двугранных форм над ретушными и многочисленность .многофасеточных резцов среди пер­вых. Примечательно и то, что доля резцов в коллекции несопоставимо выше доли скребков. Изделия этой категории представлены лишь един­ственным экземпляром, обнаружен­ным на участке слоя, потревоженно­го средневековым перекопом. Орудие изготовлено на типичной для индуст­рии стоянки крупной пластине.

Рассмотренная выше специфика технологии стоянки Колтово 7 пред­ставляет интерес особенно с той точки зрения, что она находит про­должение в одной (и только лишь в одной!) культурной общности волго­окского мезолита, называемой иенев­ской археологической культурой и преимущественно в материалах тех памятников данной культуры, кото­рые относятся к ранней стадии мезо­лита. Технология первичного раска­лывания подчинена здесь получению крупной, широкой пластины. Доля самих пластин в коллекции может быть и небольшой, но именно они. как основная заготовка для про­изводства наконечников, являются главной целью первичного раскалы­вания. Параметры пластин здесь не отличаются от заготовок такого рода, о которых говорилось в связи с вос- точнограветтской технологической традицией. Если говорить о матери­алах памятников, которые известны автору, то пластины шириной 3-4 и даже 5 см и длиной до 10 см более характерны, например, для Умры- шенки, Ладыжино 3. Здесь же мы обнаруживаем и применение таких приемов, как абразивная обработка21Часть I. Эпоха камня и бронзыкромки ударной площадки, выделе­ние и подготовка точки удара для получения отдельного пластинчато­го скола. Особенно показательно ис­пользование приема ретушной под­готовки ребра пластины на нуклеусе, отмечаемое в Умрышенке 3 и в Бели- во б В.

Таким образом, имеется доста­точно оснований для заключения о том, что в Среднем Поочье наблю­дается преемственность восточно- граветтской технологической тради­ции от Зарайска, через Трегубово и Колтово 7, к раннемезолитическим материалам Умрышенки 3 и другим синхронным раннемезолитическим иеневским памятникам. Детальный анализ позволяет выявить убедитель­ные основания для того, чтобы счи­тать воеточнограветтскую традицию Поочья палеолитической подосновой иеневской мезолитической индуст­рии.

В заюлючение можно отметить, что многолетние раскопки Зарайской стоянки доставили материалы незау­рядные по своей научной значимо­сти. Результаты исследований памят­ника в совокупности с другими дан­ными освещают более ярко культур­ный процесс на территории Восточ­ной Европы в верхнем палеолите. Они предоставляют материалы для решения проблемы выживания насе­ления в условиях наиболее холодной стадии Валдайского оледенения. Тех­нико-типологический анализ камен­ной индустрии дает, как представля­ется, верное направление в решении проблемы преемственности палеоли­та и мезолита на территории Русской равнины. А в самом общем истори­ческом смысле изучение Зарайской стоянки и родственных ей памят­ников позволяет получить ответы на вопросы о времени образования, механизмах сложения и географиче­ских границах европейского конти­нента как единого пространства не только в физико-, зоо- и биогеогра- фическом смысле, но и в культурном отношении.БИБЛИОГРАФИЯ

Амирханов X. А., Лев С. Ю., 2004. Статуэтка бизона с Зарай­ской стоянки // Проблемы каменного века Русской равни­ны. М.

Лисицын С. Н., 1998 Микроп ласти нчатый инвентарь верхнего слоя Костенок 1 и некоторые проблемы микроорудий в верх­нем палеолите Русской равнины // Восточный граветт. Ответ, ред. Амирханов X. А. М.

Сулержицкий Л. Д., 2004. Время существования некоторых позднепалеолитических поселений по данным радиоуглерод­ного датирования костей мегафауны. РА. № 3.

Трусов А. В., 2004. Трегубово 2 — палеолитическая мастерская по первичной обработке кремневого сырья // Проблемы камен­ного века Русской равнины. М.

Шилова Г. Н.. 2000. Заключение о результатах спорово- пыльцевого анализа образцов из объектов нижнего культур­ного слоя Зарайской стоянки // АмирхановХ. А. Зарайская стоянка. М.

Giria Y . Bradley В., 1998. Blade technology at Kostenki 1/1, Avdeevo and Zaraysk // Восточный граветт. Ответ, ред. Амирха­нов X. А. М.

В. Е. Щелинский