Критика современных буржуазных концепций прав человека и гражданина

B период государственно-монополистического капитализма, который по сравнению с эпохой свободной конкуренции характеризуется поворотом к реакции, основу буржуазного мышлення по поводу прав человека и гражданина составляют индивидуалистические теории18. По мнению Стюарта А. Шайнголда, господствующее в США понятие прав человека все еще основано на вере в индивидуализм, частную собственность, товарное хозяйство и «минимальное государство». Откровенно классовую позицию по отношению к правам человека и гражданина занимает P. Флэтман, считающий право частной собственности основным институтом, на котором строится «демократическая концепция» прав человека, и правом, необходимым для обеспечения остальных прав и свобод19.

Реалистически мыслящий британский конституционалист Д. Маршалл признает кризис современных западных концепций гражданских прав, усматривая его причину в индивидуализме как отправном пункте этих концепций. При таком подходе старания обеспечить экономическое

равенство ограничены либеральным пониманием личной свободы20. Противоречивость современных индивидуалистических концепций гражданских прав в условиях капиталистического общества отмечают также Роберт Даль21 и Карл Дойч22.

Если в домонополистический период индивидуалистические концепции в какой-то мере соответствовали действительности как адекватное средство политического, экономического и личного самовыражения представителей класса буржуазии, то для широких масс населения они и тогда оставались иллюзией. Ee окончательно разрушила реальность государственно-монополистического капитализма, сконцентрировавшего политическую и государственную власть в руках небольшой группы монополистов.

Современные концепции прав человека и гражданина отражают это положение, однако в весьма искаженном виде. Так, Д. Хэпман критикует либеральное понимание естественных прав28 с точки зрения потребностей современной буржуазной государственности. P. Глауд выступает с критикой самого понятия прав человека, по его мнению, путаного, неясного, неточного преемника понятия естественных прав24. Подобно Иеремии Бентаму, он отвергает как «ораторскую бессмыслицу» естественные права, которые, по его мнению, we что иное, как моральные принципы. Подобной трактовки естественных прав придерживается А. Мслден25. По мнению А. Милна, господствующая социальная мораль определяется правящей группировкой. Ee принципы не могут, по его утверждению, всегда приниматься обществом в целом. Решающим является то, что доминирует в данном обществе, ибо правящая группировка обладает достаточными силами, чтобы подавить оппозицию со стороны некоторых слоев населения. Милн понимает естественное право как моральное право изменять совокупность принципов, выражающих волю и интересы господствующей в государстве группировки2®. Такая теоретическая конструкция целиком служит апологетике современной действительности капиталистических стран, где узкая группа монополистической буржуазии присвоила себе право формулировать основные принципы поведения общества. А. Мелден, подобно Милну, определяя понятие естественных прав, ратует за моральный консерватизм, который препятствует революционным переворотам в обществе27. Таким образом, речь идет не только о признании правящей группировки (монополистическойбур- жуазии) творцом морально-естественного права, рассматриваемого в качестве критерия оценки позитивного права, но, более того, о консервативной трактовке этого критерия.

B понимании M. Крэнстона права человека (которые он, как и Милн, называет моральными правами) являются всего лишь моральными требованиями, обращенными к государству28. Таким образом, автор вообще отрицает значение закрепленных в конституции основных прав как общепризнанных принципов ограничения государственной власти. Взгляды Крэнстона и Милна контрастируют с концепцией западногерманского конституционалиста T. Ma- унца, согласно которой основные права не формируются государством, не подлежат сго признанию, ограничению или отмене. Ими может распоряжаться только личиость, которой они суверенно принадлежат29. B данном случае нет необходимости болсс подробно анализировать идеалистическое понятие основных прав, данное T. Мауицем. Сравнение приведенных концепций показывает, как буржуазные теоретики, задающие тон в исследовании института прав человека и гражданских прав, стремясь наилучшим образом удовлетворить интересы правящих кругов, отходят от преобладавшего до недавнего времени «возрождения> естественного права.

Явно отличается как от вового буржуазного понимания моральных прав, так и от концепции естественного права в традиционном и обновленном понимании, экзистенцио- налистская концепция прав человека и гражданина, распространенная главным образом во французской политологии. B основе концепции — идеалистическая абсолютизация свободы человека и положения личности в обществе и государстве30. А. Ориу вьІдвигает, например, понятие суверенитета личности (на основе абсолютной автономии человека в обществе и государстве), которое призванокак бы уравновешивать суверенитет государства31. Экзистен- ционалистскис концепции близки к другим буржуазным теориям прав человека и гражданина тем, что, говоря о положении личности в обществе, они также исходят из идеи индивидуализма.

B западной литературе имеются разные систематизации и классификации гражданских прав и свобод. Наиболее распространенная трехзвеиная классификация32.

1. Личные права и свободы, к которым относят в первую очередь неприкосновенность личности, жилища и переписки, гарантии против незаконного ареста, свободу выбора местожительства, свободу вероисповедания и право частной собственности. Многие буржуазные теоретики

SB

включают сюда свободу убеждений как основной субстрат группы политических прав и свобод (т. e. свободы слова, печати, собраний, объединений и т. n.). Некоторые теоретики, следуя историческим декларациям прав и свобод эпохи раннего капитализма, относят к личным правам право на жизнь, свободу, равенство и обеспечение человеческого достоинства. Однако большинство авторов считают, в духе доктрины естественного права, что эти принцнпы являются основой всей системы прав человека н гражданина. B целом можно сказать, что уже само место, отводимое лнчным правам этой классификацией, свидетельствует о буржуазно-индивидуалистическом понимании прав человека и гражданина.

2. Политические права и свободы составляют вторую группу так называемого традиционного каталога прав человека и гражданина. Сюда относятся прежде всего свободы слова, печати, распространения информации, собраний и объединений, избирательное право.

3. B последнюю группу входят социальные, экономические и культурные права: свобода труда, право на труд, объединение в профессиональные союзы, социальное обеспечение, образование, охрана здоровья и др. Однако многие буржуазные теоретики до сих пор не признают социальные, экономические и культурные права частью каталога гражданских прав и рассматривают их только в качестве программных постулатов, гарантирование которых в условиях «свободного» государства невозможно.

B связи с этим необходимо указать на тот факт, что буржуазное разделение основных гражданских прав на личные, политические, социальные, экономические и культурные является формальным, вспомогательным. Вместе с тем оно отличает современное буржуазное понимание гражданских прав от традиционного буржуазного кодекса эпохи свободной конкуренции.

Четкое распределение конкретных прав по разделам рассмотренной классификации наталкивается на трудности. Так, право на забастовку содержит элементы как политического, так и социального права. To же относится к конституционному принципу равенства. Новейшие буржуазные конституции смягчают трактовку права собственности как сугубо личного права, наделяя его социальной функцией. Ho отнести его на этом основании к социальным правам значит глубоко деформировать всю сферу указанных прав.

B дальнейшем представляется необходимым сосредоточить внимание на специфических буржуазных классификациях прав человека н гражданина, нашедших широкое признание в капиталистическом мире. Так, классификация P. Клауда3* (первая половина 70-х гг.) строится на основании деления существующих правовых систем на два основных типа: 1) правовые системы западной культуры; 2) остальные правовые системы. B первой группе ои различает: 1) римскую; 2) скандинавскую; 3) англо-саксонскую; 4) смешанные системы, основанные на римском и общем праве. Bo второй: 1) смешанные системы с элементами восточной и западной правовой культуры; 2) системы без влияния западной правовой культуры; 3) социалистические системы, которые, в свою очередь, подразделяются им на советскую, югославскую, кубинскую и китайскую. B советской системе Клауд выделяет польскую (якобы приближающуюся к плюралистическому пониманию гражданских прав); венгерскую (якобы стоящую рядом с польской системой), и наконец систему CCCP и остальных социалистических стран. Эту классификацию, которая, будучи весьма популярной, часто приводилась в последние годы в буржуазной литературе, необходимо категорически отвергнуть не только по причине ее антикоммунистической и антисоветской направленности, но и потому, что выбранные ею критерии даже с позиций самого буржуазного государствоведения и политологии принципиально ошибочны. Например, для системного понимания каталога прав человека и гражданина в целом не имеет значения, идет речь о государстве с англо-саксонской правовой культурой или же культурой, традиционно основанной на римском праве. Особенно в выделении так называемых «остальных систем» проявляется незнание автором правовых систем и правовой культуры приведенных стран. Что касается системы прав человека и гражданских прав в социалистических странах, то, по всей видимости, указанная «классификация» приобрела большую популярность именно за свой откровенно антисоветский н антикоммунистический тон, который полностью соответствует современным буржуазным концепциям о дифференцированном подходе к социалистическим странам.

Британский политолог и государствовед Морис Крэн- стон34 делит права человека и гражданина на юридические и моральные. Первые он подразделяет на: а) генеральные позитивные права, т. e. права, которыми якобы наделены все, кто прожнвает в пределах определенной конституционной юрисдикции; б) традиционные права и свободы, содержащиеся в актах, которые за долгую историю своего существования были узаконены, т. e. стали общепризнанными и вошли в общественное сознание как обязательные для соблюдения (Хабеас корпус акт, Великая хар'тия вольностей и т. n.); в) номинальные легальные права, т. e. права, провозглашаемые в конституциях; но на практике не реализуемые; г) позитивные права, свободы, привилегии н иммунитеты ограниченного круга лиц (дворянства, врачей, налогоплательщиков и т. д.); д) права, свободы, иммунитеты н привилегии отдельных личностей (например, президента США, английской королевы, архиепнекопа Кентерберийского и т. n.). Что касается моральных прав, то они либо имеют всеобщий характер, либо возникают в конкретных ситуациях вследствие определенной социальной роли, осуществляемой субъектом (например, моральные права отца, опекуна, попечителя).

Данная Крэнстоном систематика прав человека и гражданина помимо неклассового подхода нмеет два основных недостатка: во-первых, смешение права и моралн; во-пторых, включение в систему гражданских прав конкретных правомочий отдельных лиц, обусловленных их профессией (врач, днпломат), или определенным положением в церковной иерархии, государстве или устаревшими феодальными привилегиями (принадлежностью к дворянству). Такие конкретные правомочия, иммунитеты или привилегии не имеют ничего общего с правами человека и гражданина.

Весьма запутанную типологию предлагает Рихард Флэтмаи35, различающий: 1) права-свободы; 2) права, вытекающие из гражданско-правовых обязательств; 3) властные нрава (например, права президента, права федерации по отношению к ec членам) и, наконец, 4) права, вытекающне из иммунитетов. По нашему мнению, типология Флэтмана вообще лишена смысла, если не имеет непосредственной цели помешать серьезному анализу прав человека и гражданских прав. Что общего, например, у прав, перечисленных в п. 1 и в п. 3? Речь идет о явлениях совершенно несравнимых, где само понятие права выражает нбчто иное (в первом случае действительно имеются в виду права или свободы граждан, а во втором— властные полномочия государственного органа). Социально-экономические права вообще не попадают в его типологию, так как не имеют характера свобод, не вытекают из обязательств, не являются результатом осуществления власти и не могут быть отнесены к иммунитетам.

Классификация прав человека и гражданина, данная западногерманским политологом и государствоведом T. Элвайном, построена на манипулировании идеей гражданской активности. Он разделяет основные права на: 1) охранительные (под ними подразумеваются права, якобы предназначенные для охраны свободы общества и индивида); 2) права на участие (с их помощью предполагается осуществление соответствующего политического участия граждан в государственных делах; в таком ключе, в частности, могут быть использованы свободы слова, печати, собраний, объединений и избирательное право); 3) права-притязания (узко понимаемые социальные права)36.

Заслуживает внимания типология прав человека и гражданина, предложенная уже неоднократно упоминавшимся P. Далем на XI Международном конгрессе политических наук37. Даль говорит о так называемых первичных и высших «надконституционных» правах (Superior Rights), вытекающих из традиций американского естественно-правового мышления.Однаковотличие отконсервативныхсто- ронннков концепции «высших надконституционных прав», к которым принадлежит, например, Э. Корвин, Даль ставит под сомнение правильность выделения этой категории, ее целесообразность. Он полагает, что эта категория опасна с точки зрения демократического процесса, так как, попав в руки сформированных недемократическим путем профессиональных органов, «высшие права» могут быть использованы как средство для реакционного толкования конституции. B качестве примера он приводит Верховный суд США. Концепция Даля в этом'плане прогрессивна, особенно по сравнению с консервативными концепциями американского и западногерманского государст- воведения. Первую категорию — первичных прав — Даль подразделяет на первичные политические права (свободы

слова, печати, собраний, избирательное право и т. д.) и первичные социальные права. Правда, социальные права Даль понимает весьма смутно и ограниченно. Он считает, что «социальные права остаются в большинстве своем неясными н спорными по сравнению с первичными политическими правами»38 (в конечном счете иначе и быть не может с позиций социальной реальности в Соединенных Штатах). Однако само включение этих прав в типологию прав человека и гражданина свидетельствует о влиянии социалистической концепции социальных, экономических и культурных прав (особенно в том виде, в каком они были закреплены в Конституции CCCP 1977 г.) на взгляды реально мыслящих западных политологов и государство- ведов.

3.