2.4 Гендерные предубеждения в философии феминизма

Общепринятого определения «феминизма» нам обнаружить не удалось. В литературе содержится более 300 толкований этого термина; феминизм именуется «этикой и методологией» (А. Рич), «политикой, направленной на изменение соотношения сил» (К. Видон), «конструированием социально-экономических и политических обязательств по искоренению доминирования, основанного на разделении людей по полу» (Б. Хукс) и др.

В самом широком понимании, феминизм - это критическая оценка окружающего мира, который, по феминистскому убеждению, всегда был и остается патриархальным. В узком смысле речь идет о движении самосознания, нацеленном на радикальное обновление общества и религии, уничтожение патриархии и исторического угнетения женщин.

В «Женской научной энциклопедии» под редакцией Хелен Тирней (1989) дается следующее определение феминизма: «Феминизм - это убеждение в том, что женщины должны иметь равные с мужчинами права и возможности. Феминисты, придерживающиеся разных теоретических точек зрения, расходятся во мнении относительно причин и основ патриархата, относительно того, какие методы верны, а также относительно характера и глубины необходимых изменений, однако все они согласны, что биологический пол не оправдывает господства или подчинения. Таким образом, феминистом называется человек, «который не имеет предубеждений против других людей из-за их пола и своими действиями способствует политическому, экономическому, духовному и сексуальному равноправию женщин» /126, р. 146/.

Само слово «феминизм» было предложено социалистом-утопистом Шарлем Фурье в конце 18 в. Полагая, что социальное положение женщин является мерилом общественного прогресса, Фурье называл феминистами сторонников женского равноправия.

Однако возникновение и развитие феминистских идей в западной философии начинается задолго до Фурье. Споры о роли женщины в обществе, содержащие определенно феминистскую перспективу, прослеживаются от эпохи «высокого средневековья».

Социальными предпосылками распространения феминистских идей явились изменения в сословной организации феодального общества, в зарождении буржуазных отношений, возникновении наемного труда с привлечением к нему женщин, которые постепенно становятся собственницами своих рабочих рук.

Интеллектуальные предпосылки феминизма были созданы процессами секуляризации общественного сознания, возникновением критических по своей направленности утопических теорий социального равенства.

Как пишет Джоан Келли, «феминистская теория возникает в пятнадцатом веке в тесной связи с новой светской культурой современного европейского государства и как реакция на нее. Это был голос образованных женщин, которые ощутили себя и всех женщин оклеветанными и подавляемыми новой культурой, но в то же время эта культура вдохновила их высказаться в защиту женщин» /127, с. 68/.

Первой феминисткой – мыслительницей, которая начала querelle des femmes - «спор о женщинах», Келли считает Кристину Пизанскую (1364–1430). В целом ряде ее произведений и в главной книге «Город женщин» (1404), звучала критика женоненавистнических взглядов. Кристина считала, что, обладая «новым мышлением», она должна написать о «возможных причинах того, что так много разных мужчин, церковных и других, думают и пишут столь много клеветы и так осуждают женщин и их положение». Поступая подобным образом, она должна была создать книгу, как «монастырь защиты», где нашли отражение совершенно иные взгляды на сущность и природу «женского».

Начав с изучения женского опыта в истории человечества, и, исследуя «себя и свое положение как женщины», Кристина Пизанская пришла к выводу о том, что большинство авторов считали женщину «отвратительным сосудом греха», «сосудом зла и всех пороков».

Подобное отношение к женщине вызвало у автора внутреннее переживание пренебрежительного отношения к своему полу. Кристина пишет, что стала презирать себя и женственность и обвинять создателя, поскольку она не была «рождена в этот мир мужчиной».

«Кристина, - по мнению Келли, - видела свою цель в исследовании феномена женоненавистничества и противостоянии ему. Примечательно, что направление, созданное Кристиной Пизанской, в корне отличалось от предыдущей, мужской традиции двустороннего рассмотрения проблемы, в русле которой прежде развивались церковные споры о браке и буржуазная сатира. Кристина дала женщинам возможность бороться с грязными нападками и презрением. Она стала примером для подражания для многих женщин. Хотя и мужчины создавали произведения в защиту женщин, именно с querelle des femmes началось женское движение против мизогинизма среди образованных людей» /127, с. 69/.

Исследование Кристины Пизанской можно назвать одним из первых исследований предрассудков и предубеждений, направленных против женщин, возникших и существующих в западной культуре. Двигаясь от принятия женского сословия как более низкого, по сравнению с мужским, Кристина доказывала, что подобное утверждение является порождением мужчин и имеет женоненавистническую природу.

Яркими представительницами раннефеминистского протеста явились также английские памфлетистски 17 века Афра Бенн (1640–1689) и Мэри Эстел (1666–1731), которых часто именуют первыми защитницами женских прав в Британии. Они защищали право женщины считать себя равной мужчине и считаться такой же свободной и полноправной, как мужчина.

К их выступлениям примыкает творчество некоторых писателей-мужчин, прежде всего француза Пулена де ля Бара с его эссе «О равенстве обоих полов» (1673). В нем он обосновывал тезис о том, что неравноправное положение женщины есть результат подчинения ее грубой мужской силе, а вовсе не «предписание природы». Это был аргументированный ответ на споры тогдашних интеллектуалов о положении женщины в обществе, ее праве определять себя как самостоятельную личность.

В 1615 году в свет вышел памфлет английского автора Джозефа Суэтнэма «Обличения порочных, ленивых, капризных и непостоянных женщин». Произведение было пронизано грубыми предубеждениями, направленными против женщин. Суэтнем считал, что ни исправления, ни фигуры речи не могут скрыть истинного смысла женских речей, содержащих яд. Выступив в защиту женщин, Эстер Соуернем подвергла жесткой критике не только идеи Суэтнема, но и способ изложениия и подачи материала. Обвинив Суэтнема в безграмотном изложении сути проблемы, Соуернем указала на неверное использование автором отдельных цитат и источников и посчитала, что именно мужчины часто «наставляют женщин на порочный путь», поскольку женщинам «не свойственно предлагать себя мужчинам или специально соблазнять их».

С данными постулатами Соуернем соглашались Констанция Мунда и ее единомышленницы, которые считали, что в западном обществе сложилась традиция мизогинизма, спровоцированная «дикими монстрами-писаками». Ранними феминистками стали осуществляться попытки систематизации причин, лежащих в основе возникновения и развития предубеждений, направленных против женщин. Одну из подобных попыток осуществила итальянская исследовательница Лукреция Маринелла. В качестве основополагающих причин она назвала четыре причины: самолюбие, зависть, отсутствие таланта, которые, по мнению Маринелла, проистекают из потребности мужчины чувствовать превосходство над женщинами и презрение или надменность, возникающих из-за расстройства мужских сексуальных влечений.

Критикуя Аристотеля за его взгляды на женщин, Маринелла считает, что природа таких непоследовательных и пренебрежительных утверждений лежит в его собственных сексуальных отношениях. Гомосексуальная любовь, сексуальные отношения с любовницей, а также стыд, гнев и зависть к той любви, которую испытывают к женщинам, привели Аристотеля, по мнению Маринелла к неодобрению женщин.

Еще одну попытку анализа первопричин негативного отношения к женщине со стороны мужчин была осуществлена Мэри Эстел (1666 – 1731),Она отчаялась в своих попытках найти что-нибудь о женщинах в литературе. По ее мнению, это произошло потому, что «писатели, будучи мужчинами, завидующими хорошим работам женщин, не излагают их великих дел».

Выступая за права женщин в получении образования, Астелл предлагает открыть женский колледж. Кроме того, она подвергла критике брачные отношения, царящие в обществе. Астелл описывает мужей, как «лордов и хозяев», а женщин как «бедных вассалов», находящихся в полном подчинении от своих мужей.

Критикуя Джона Локка за отсутствие четкой позиции относительно прав и обязанностей мужа и жены в семье, Астелл выступает за революционные изменения в мышлении людей через просвещение. Показывая, что отношения полов являются универсальной проблемой, Астлелл считала, что ее нужно решать при помощи разума. Аппелируя к разуму, Астелл писала, что если бы каждая женщина была подчинена какому-то мужчине согласно закону природы, то королева должна была бы подчиняться своему ливрейному лакею. Таким образом при помощи идеи женского правления и власти, Астелл пыталась доказать нежизнеспособность идеи универсальной женской подчиненности мужчине.

Как пишет Келли, хотя в ранних философских феминистских идеях «не было социального исследования, посвященного мужской психологии», однако в них возникает понимание того, что предубеждения против женщин явились результатом «сплошь мужского» опыта, что, в свою очередь, привело феминистов «к критическому взгляду на интеллектуальную традицию», сложившуюся в обществе. Феминисты «критиковали не мужчин, а женоненавистничество и мужскую предвзятость в культуре образованного слоя» /128, р. 109/.

Заслуга ранних феминистских концепций заключается в том, что «эта теория противостояла доминирующей культуре в трех специфических аспектах.

1. Querelle - почти сплошь полемика. …женская защита женщин была ответом на специфические, опубликованные нападки на них. Их работы образовательного характера были столь полемичны, поскольку они должны были спорить с культурными и социальными ограничениями, которые налагались на женщин и оправдывались прессой. Во всех этих работах женщины занимали сознательную диалектическую позицию в противовес мужской клевете и подчинению женщин.

2. Ранние феминисты сосредоточились в своем противостоянии на том, что сейчас мы назвали бы словом «гендер». Другими словами, это означает их уверенность в том, что пол формируется культурой, а не просто биологически. Женщины были социальной группой. Они направляли свои идеи против представлений о прирожденном несовершенстве пола, которые вытекали из женоненавистнических позиций, и против социального давления на женщин для приспособления их к подобным представлениям.

3. Непосредственной целью этих феминистских теоретиков было «противостояние дурному обращению с женщинами. Они заботились о том, чтобы у женщин были знания и уверенность для того, чтобы отвергнуть женоненавистнические заявления. Но понимание женоненавистничества и гендера привело многих феминистов к более универсальной точке зрения, которая признавала сложившиеся системы ценностей. Показывая ту или иную идеологию и противостоя предрассудкам и узости, которые она питает, они выступали за общее понимание человечности» /128, р. 110/.

На протяжении наступившего 18 века женщины западных стран продолжают принимать активное участие в жизни общества, как через трудовую, так и через просветительскую деятельность. По мнению Джин Гримшоу, «18 век отмечен появлением интереса к проблемам женской натуры и женского сознания, что имело непосредственное отношение к переменам в общественном положении женщин. Все чаще для женщин из среднего класса дом переставал быть местом работы» /129, с. 8/.

Практически во всех странах западной Европы и в США в тот период начинается активная политическая борьба женщин за свои права.

Так, в США свой голос в защиту женских прав первой подняла Абигейл Смит Адамс (1744–1818), которая вошла в историю знаменитой фразой: «Мы не станем подчиняться законам, в принятии которых мы не участвовали, и власти, которая не представляет наших интересов» (1776).

Во Франции поборницей женских прав выступила Олимпия де Гуж (1745 – 1793) - автор «Декларации прав женщины и гражданки» (1791). Годом позже, в 1792 году, в Англии появляется книга Мэри Уоллстонкрафт (1759 - 1797) «Защита прав женщины». В данной работе был озвучен целый ряд проблем социальной философии. Уоллстонкрафт полагала, что способность к рациональному мышлению никак не связана с полом. Женскую же «слабость» и готовность к подчинению она связывала с мужским стремлением к воспитанию этих качеств у женщин. Добродетель, считает автор, должна означать для женщины то же самое, что и для мужчины. Наличие особых женских добродетелей и качеств, считает Уоллстонкрафт, есть ничто иное, как результат воспитания таких качеств у женщин, которых вынуждают подчиняться и угождать мужчинам. Женщины, доказывала она, стали всего лишь «ничтожными объектами вожделения».

Анализируя особенности распределения домашних обязанностей в семье, Уоллстонкрафт, отметила, что поскольку выполнение женщинами домашних обязанностей никак не оплачивается, это может стать причиной еще достаточно долгой экономической зависимости жены от мужа. Автор считает, что домашние дела и материнство являются «формой разумного гражданства» и общественной обязанностью, а не источником личного удовлетворения или страдания женщины /130/.

В том же 1792 году в Германии выходит книга Теодора Готтлиба фон Гиппеля (1741–1796) «Об улучшении гражданского положения женщины», где автор настаивает на равных правах для мужчин и женщин. Достижение такого равноправия, по мнению фон Гиппеля, должно быть уделом просвещенных мужчин, поскольку «женщинам внушили, что они неспособны к независимой политической деятельности» /131/.

К началу 19 в. феминистские теории были подтверждены социально-философскими концепциями социалистов-утопистов – Клода Анри Сен-Симона (1760 - 1825) и Франсуа Мари Шарля Фурье (1772 - 1837) во Франции и британца Роберта Оуэна (1771 - 1858). Они полагали, что конец неравенству полов можно положить при помощи личного примера, образования и просвещения в радикально измененной общественной системе, где свобода любви и возможность смены брачного партнера являются необходимой основой свободного общества.

Считая семью источником мужского доминирования, социалисты- утописты, призывали к полному отказу от разделения труда в семье и обществе. Так, Фурье, описывая идеальное государство будущего, писал, что женщине будет предоставлена возможность участвовать в общественном производстве, а мужчина при этом должен будет выполнять определенную работу по дому и воспитанию детей /132/.

Таким образом, феминизм и утопический социализм связывала идея о том, что через воспитание личности нового типа можно достичь политических и социально-экономических изменений в обществе. Результатом такого подхода явилось написание «Воззвания одной половины человечества, женщин, против претензий другой половины человечества, мужчин» (1824) Уильяма Томпсона (прибл. 1785 - 1833) и Анной Уиллер.

В данном «Воззвании…» рассматривалась взаимная связь политической, экономической и личной власти, ведущей к закабалению женщины. Авторы этого произведения считали, что как только женщины станут свободными, интересы полов совпадут и «радость партнерства превзойдет радость деспотизма» /130/.

Немаловажное значение для развития идей феминизма в 19 веке приобретают идеи либерализма. Все чаще стали раздаваться требования о предоставлении женщинам равных прав с мужчинами не только в области получения высшего образования, но и об изменении законодательства в целом. Началась активная борьба женщин против двойных стандартов в отношении полов, за реформы в области права собственности, развода, возможности работать и, наконец, за право голоса.

Наиболее известной феминисткой рассматриваемого периода стала Гарриет Тейлор (1808 - 1859), перу которой принадлежат «Избирательные права для женщин» (1851). В этом же году в свет выходит книга «Подчиненность женщины», написанная супругом Тейлор – Джоном Стюартом Миллем (1806 - 1873). В этих работах звучит идея о браке, как «единственном видом рабства, признаваемым новейшими законами». Общество и воспитание женщин, по мнению авторов, приводит к выработке в женщинах определенных «слабостей», которые ограничивают ее свободу и обрекают на роль пассивного сексуального объекта. Основной призыв этих произведений заключался в том, что женщина должна подняться из положения прислуги до положения партнера /133/.

С середины 19 века, с распространением идей марксизма, возникает противостояние либерального европейского и американского феминизма и марксизма. Последователи Маркса и Энгельса выступали за предоставление равных прав всем угнетенным, не зависимо от их половой принадлежности и критиковали либеральных феминистов как выразителей интересов только лишь отдельной, сравнительно образованной и обеспеченной части населения. В отличие от либеральных феминистов, марксисты, в основном, ориентировались на женщин из рабочей среды. Призывая к социальной революции, марксисты обещали женщинам изменить не только их семейное, но и социальное и политическое положение. Эти обещания основывались на представлении о невозможности существования патриархата и внеэкономического угнетения женщин в обществе, свободном от частной собственности и эксплуатации.

Наибольшего влияния марксистский феминизм достиг в Германии, где публиковали свои работы такие теоретики, как Август Бебель (1840 - 1913) («Женщина и социализм», 1878), Клара Цеткин (1857 - 1933) – главный редактор журнала «Равенство» («Die Gleichheit», создан в 1891) и Роза Люксембург (1871 - 1919).

Отстаивая идеи марксизма, эти авторы активно и настойчиво проповедовали идею ненужности особой, отдельной от мужчин борьбы женщин против патриархата. Резко критикуя либеральных феминистов, К. Цеткин и Р. Люксембург, называли их «буржуазным социальным движением» и «паразитами на теле общества» и отказывались от любого сотрудничества с ними.

Однако безусловной заслугой марксизма для развития феминизма в будущем стало осознание и понимание роли и значения экономического фактора в развитии общественных отношений, рассмотренных с учетом принципа историзма и взаимного влияния угнетаемых и угнетающих.

Тем не менее, в конце 19 – начале 20 века в западных странах большей популярностью все-таки пользовались идеи либерального феминизма. Развиваясь активными темпами и распространяясь практически по всему миру, эти идеи привели к возникновению суфражизма. Возникнув как движение за политическое равноправие женщин, термин «суфражизм» вошел в историю феминизма как его политическое направление.

Это движение привело к активизации женщин в политической, экономической и общественной деятельности и возникновению различных обществ и ассоциаций. Так, в Британии была организована Национальная федерация суфражистских обществ (НФСО), а в Америке - женская суфражистская ассоциация США. Позже, в 1888 году феминистки разных стан объединились в «Международный совет женщин».

Активное включение суфражисток в политическую борьбу за права женщин привело к организации различных политических сообществ, например, Шеффилдская ассоциация за предоставление права голоса (Sheffield Association for Female Suffrage) (1851) и «Общество женского избирательного права» в Манчестере (1867).

Наиболее радикальным направлением суфражизма можно считать милитанство. Милитантки отказывались сотрудничать с мужчинами, устраивали несанкционированные шествия и митинги, открытые покушения на собственность ведущих политиков, а также выступали за усиление террористических приемов борьбы. Все это привело к дискредитации основных целей и идей суфражистского движения.

В конце 19 – начале 20 века появляется еще одна разновидность феминизма, получившее название «феминизма особых прав». Его позиция основывалась на убеждении в том, что женщины обладают иной, более высокой, чем мужчины, моралью, которая объясняется женской природой.

Наиболее известным теоретиком «феминизма особых прав» можно назвать Шарлотту Перкин Гилман (1860–1935). Она считала, что именно «женские ценности связаны с прогрессом человечества», а отношения полов являются главным «мотором» развития /134/.

Сторонницы «феминизма особых прав» считали, что женщины существенно отличаются от мужчин. Если для женщин характерны стремление к кооперации и миролюбие, то мужчины отличаются стремлением к соревновательности и агрессивностью. Поэтому, женщине необходимо предоставить больше возможностей для участия в общественной жизни, поскольку она может принести гораздо больше общественной пользы, чем мужчина.

Своеобразным течением в феминизме начала 20 века были анархо-феминистские организации. Теоретиком анархического феминизма считается американка Эмма Голдман - «Красная Эмма» (1869 - 1940), полагавшая, что женщину освобождает не право голоса или право выбора работы, а личная самостоятельность, психологическая независимость и свобода от норм «общепринятой нравственности». Анархистская критика Э. Голдман распространялась на семью и материнство: их она считала основными ограничителями сексуальной свободы женщины /135/.

Как видим феминизм 18 – начала 20 века развивается в странах Запада активно и повсеместно. Движение феминизма затронуло практически все культурно-философские аспекты западного общества того времени, начиная от социально-политических и морально-нравственных, заканчивая личностно-психологическими. Как пишет Д. Гримшоу: «…многие феминистки считали, что влияние женщин может морально преобразить общество. Они предвидели распространение в обществе женских ценностей, касающихся частной сферы дома и семьи, что действительно произошло благодаря благотворительной деятельности и филантропии, а также вследствие достижений суфражизма. В отличие от многих авторов-мужчин они использовали идею женской добродетели как довод в пользу введения женщин в общественную сферу, а не как аргумент за ограничение их функций частной сферой. В исторических условиях, когда так трудно было достичь хоть какой-то независимости женщин, привлекательной казалась любая точка зрения, позволявшая переоценить и утвердить сферу жизни и добродетели, обычно ассоциируемые с женственностью» /129, с. 9/.

Однако, наряду с безусловными позитивными достижениями «феминизма равенства» это движение не всегда было свободным от гендерных предубеждений, которые нашли отражение в идеях «феминизма особых прав» и «феминизма различий». При этом если раньше, в основном, эти предубеждения были направлены против женщин, то во взглядах некоторых феминисток рассматриваемого периода возникают предубеждения, направленные против мужчин. Так, в эссе феминистки Олив Шрайнер (1855 - 1920) «Женщина и война» (1915) высказывается мнение о том, что женщины, в отличие от мужчин по своей природе являются пацифистками. В силу того, что женщины много сил и энергии тратят на рождение и воспитание детей, они не могут спокойно и хладнокровно взирать на гибель людей /136/.

Дальнейшее развитие идеи философии феминизма получили в 20 веке, в частности во взглядах французского философа - экзестенционалиста, автора известной книги «Второй пол» (1949) - Симоны де Бовуар (1908 - 1986).

В своем произведении Симона де Бовуар поставила под сомнение идею о естественности разделения труда по половому признаку, с новой силой поставила вопрос об историчности существующих в обществе стереотипов.

Формулируя главные основания феминизма, де Бовуар полагает, что быть женщиной означает не столько принадлежность к особой биологической категории людей, сколько причастность к особой социопсихической реальности – «женственности». Женщина, считает де Бовуар, в мужской модели восприятия понимается как существо, соотнесенное с мужчиной, как определенная «инакость», как «другое». Такая ситуация одновременно порождает как «овещнение» женщины вкупе с утратой ею свободы, так и определенный набор сексуально-поведенческих и культовых преимуществ. Именно в таком мире женщина, как «иная», на взгляд де Бовуар, обречена, выступать в качестве «второго пола».

Таким образом, по мнению автора, исторически сформированное определение «женского» как природного, а «мужского», как культурного не является проблемой взаимодополнения полов. Это, скорее, проблема иерархии и власти. Согласно концепции де Бовуар, содержание понятия «женской природы» детерминировано конфликтом между способностью женщины быть субъектом и навязываемой ей обществом ролью объекта /70, с. 181/.

Анализируя историю вопроса, де Бовуар показывает, что распределение ролей в обществе предопределяется не столько биологическими факторами, сколько традиционно культурологическими. Несмотря на то, что исторический опыт, по де Бовуар, демонстрирует предельно широкий спектр жизненных позиций, которые могли занимать женщины, ни одна революция и ни одна освободительная доктрина не оказались в состоянии обеспечить реального равенства полов.

Этот вывод оказывается тем более верным, что проведенный де Бовуар анализ творчества целого ряда авторов продемонстрировал укоренение в массовом сознании традиционного архетипа или мифа о женской природе как о существе эмоциональном, не идентичном мужчине. Поэтому экономическое освобождение женщины должно быть дополнено культурно-нравственным переворотом в сознании людей. Основой такого переворота должна стать идея о признании универсальной человеческой природы женщины и мужчины, которая предвосхитит истинную женскую эмансипацию, позволяющую отказаться от соотнесенности женщины с мужчиной, в то же время, не отрицая мужчину. Это приведет к независимости женщины, к тому, что мужчина и женщина начнут признавать друг в друге личности, но при этом каждый из них все же останется друг для друга иным /70, с. 181/.

В результате такой эмансипации, в процессе творческого труда женщина, по мнению де Бовуар, восстановит свое человеческое достоинство и обретет подлинную свободу и равноправие.

С активной силой идеи феминизма начинают подниматься в начале 60-х годов 20 века. В 1963 году в свет выходит книга «Мистика женственности» американской либеральной феминистки Бетти Фридан (1921 – 2006).

В данном произведении звучит мысль об отсутствии реальных прав в США у белых женщин среднего класса. Выход этой книги привел к возрождению целой волны «неолиберального феминизма равенства», среди которых наиболее известными стали Э. Росси, Дж. Ричардс, С. Оукин. Они выступали за создание равных возможностей для самореализации обоих полов, в том числе равных стартовых возможностей для мальчиков и девочек. Считая, что представительницы среднего класса должны добиваться серьезных успехов в карьере и достигать высоких профессиональных целей, неолиберальные феминистки, тем не менее, не освобождают женщин от их традиционных ролей – жены, матери, любовницы и т.д.

Основной проблемой для достижения равенства неолиберальные феминистки считали инертность самих женщин, их нежелание и неумение пользоваться своими законными правами. Поэтому женщины нуждаются в дополнительном социальном научении и овладении легальными методами достижения равенства полов.

Идеи неолиберальных феминисток были подвергнуты критике, как не учитывающие природные особенности женщин, ведущие к стиранию половых различий и перегружающие женщин производственными и домашними обязанностями.

Феминизм середины 20 века характеризуется и возрождением интереса к марксизму и социализму. Если марксистски ориентированные феминистки, как в свое время Маркс и Энгельс, во главу угла ставили проблему классового угнетения, которая на их взгляд являлась более значимой, чем проблема угнетения женщин, то социалистические феминистки пытались уйти от такой ограниченности.

Так известные социалфеминистки З. Айзенстайн в своей работе «Капиталистический патриархат и вариант социалистического феминизма» (1979) и М. О'Брайен в труде «Политика репродукции» (1981) полагают, что женские проблемы вытекают из проблем общесоциального и классового значения. Противоречия, возникающие между полами, и следующая за этим дискриминация женщин, по мнению этих феминисток, вытекают из дуализма общества. На их взгляд невозможно создать общество из изолированных индивидов с абстрактными правами, поэтому необходимо превратить домашний женский труд в часть общественного производства. Благодаря усилиям социалфеминисток в обиход феминизма вошла категория женского домашнего труда как «критической формы труда», «неоплачиваемой, малоценной и почти невидимой» работы /135/.

Отношения несправедливого распределения семейных обязанностей исследуются и в книге Суламифь Файерстоун «Диалектика секса» (1970).

Ссылаясь на идею Энгельса о том, что первое классовое угнетение совпадает с порабощением женского пола мужским, Файерстоун пишет о том, что половое неравенство проистекает из господства мужской власти как системы социальных отношений. Таким образом, по мнению автора, к классовому неравноправию привели не биологические различия между полами, а дифференциация социальных ролей внутри семьи. Дополнительную трудность в осознании роли семьи для суперструктуры общества создает иллюзия о семье как некой биологической константе, возникающая в силу того, что многие семейные противоречия носят скрытый характер /137, р.

Исследование роли женщины на производстве с позиций марксизма было осуществлено в антологии «К антропологии женщин» (1975) под редакцией Раяны Рейтер. Практически во всех статьях, представленных в антропологии, ставилось под сомнение традиционное разделение полов, определяющего статус мужчины, как «охотника» и основного производителя пищи и статус женщины, как «собирательницы» и помощницы мужчины /135/.

Подвергая критике традиционный, патриархатный подход к женщине и концепцию биологического или «естественного» объяснения полового разделения труда, авторами сборника делается предположение о существовании в древнем обществе эгалитарных отношений. Патриархальные отношения, на взгляд авторов сборника, появляются лишь после контакта с европейцами, с возникновением государства, колонизации и распространением капитализма. Так, Элеонора Ликок, основываясь на трудах Энгельса, считает, что в первобытных и ранних земледельческих обществах женщины и мужчины осуществляли приблизительно равный вклад в обеспечение сообщества пищей, а потому существовали в отношениях сравнительного равноправия /138/.

В монографии Эрнестины Фрейдл «Женщины и мужчины: антропологический взгляд» (1975) проблема женской занятости и роли женщины в производстве анализируется уже с позиций политэкономии. Автор считает, что различия роли, статуса и степени власти мужчин и женщин в обществах связаны с разными системами жизнеобеспечения. Поскольку мужчины осуществляют внешнюю деятельность и обладают прерогативой обменивать товары и услуги за пределами домашнего хозяйства, то соответственно с этим именно они имеют возможность контроля за женщинами, которые, в большинстве своем, осуществляют внутреннюю, домашнюю деятельность /135/.

В этом же году в свет выходит статья американского антрополога Гейл Рубин «Обмен женщинами: заметки о «политической экономии» пола». В данной статье автор на основе синтеза структурализма, марксизма и постлакановского психоанализа, вводит понятие «гендерной системы, связанной с полом, гендером и детьми». Это понятие, по мнению автора, определяет тот или иной тип гендерной стратификации в каждом конкретном обществе. Основываясь на идеях Леви-Стросса, Рубин считает, что гендерная система происходит из системы родства, предполагающей как кровную связь, так и обмен женщинами между разными кланами. А поскольку в подобной системе женщина всегда выступает в качестве товара, то автор делает вывод о «политической экономии пола», без которой не может существовать никакая другая политическая экономия /139/.

В середине 70-ых годов в дальнейшее развитие продолжают и идеи радикального феминизма. К ним можно отнести взгляды Мери Дейли, которая считает, что в основе разрушения всей жизни на планете лежит неизменная природа мужской психики. На ее взгляд, для мужчин характерна тенденция к господству над женщиной, с одновременным презрением и вожделением к ней. Мужчины, считает Дейли, по своей природе - убийцы.

В отличие от них психика женщины неразвращенна. По своей натуре женщина склона к сотрудничеству, более нежна и заботлива, ближе к природе. Ее предназначение – спасение мира /140/.

В целом, идея о матриархате, как особой форме властвования является в радикальном феминизме центральной. К. Миллет в книге «Сексуальные политики» (1970) и А. Дворкин в работе «Порнографии. Мужчины обладают женщинами» (1975) пишут, что мужчины являются социальной группой, вынуждающей женскую сексуальность к постоянному обслуживанию своих нужд и желаний. Со временем, считают авторы, женщины постепенно захватят все средства воспроизводства человека, все репродуктивные права и, главное, воспитание подрастающего поколения. Благодаря этому патриархат как система падет и мужская монополия в культуре, политике, науке и в сексуальной жизни исчезнет /135/.

В целом радикальный феминизм можно критиковать за попытки описать женский социальный опыт как особенный, без учета исторических и культурных аспектов, за распространение предубеждений, направленных против мужчин, укоренение стереотипных представлений о биологическом неравенстве полов и традиционное понимание мужественности и женственности.

В феминистской философии середины 20 века определенную популярность получило исследование материнства как культурно-философской категории и ее роли в возникновении гендерных предубеждений.

Так, Мишель Розальдо в сборнике «Женщины, Культура и Общество»(1974) высказала идею о роли материнства в возникновении половой ассиметрии. Именно материнская функция, на ее взгляд, является источником сложившейся в культуре субординации половых отношений. Розальдо писала, что, несмотря на разнообразие культурных интерпретаций понятий «женщина» и «мать» в этнографических данных, функция женщин по рождению и воспитанию детей (воспроизводству) заложила основу для разграничения публичной и домашней сфер в обществе. Эта бинарная оппозиция и легла в основу иерархии гендерных отношений /135/.

Несколько иной подход к проблеме материнства демонстрирует К. Уитбек. Она считает, что переживание женского опыта, связанного с беременностью, рождением и воспитанием детей, приводит к возникновению этической модели обоюдной самореализации людей. Существенным отличием данной модели является отсутствие ориентации на индивидуалистические и соревновательные нормы, царящие в обществе. Говоря о своей модели, Уитбек вводит понятие практики, под которой понимается согласованная форма совместной деятельности…, которая не только преследует определенные цели, но и создает некоторый образ жизни и развивает определенные характеристики (достоинства или добродетели) в тех, кто участвует в этом и пытается достичь совершенства, характерного для этой практики.

Подобная практика, по мнению автора, является коренной и заключается в обоюдной реализации людей. На взгляд Уитбек, людям необходимо преодолеть предубеждение против женской работы, которая заключается в «воспитании детей и подростков, уходе за больными и умирающими, лечении пострадавших» и в той «разнообразной духовной практике», которая связана «с повседневностью» и которая «игнорируется доминирующей культурой» /141/.

Идея об особом женском социальном опыте находит продолжение в работах Сары Раддик. Так в статье «Материнское мышление» (1989) она пишет, что благодаря практике материнства, у женщины возникает определенный тип «материнского мышления», который расставляет основные приоритеты, добродетели и достижения, к которым относятся: готовность к росту ребенка и переменам в нем; признание уникальности личности; спокойное добродушие и бодрость, даже перед лицом конфликтов, опасностей и хрупкости жизни; внимательная реалистическая любовь к ребенку, которая позволяет ему расти; готовность выпустить ребенка и смириться с отчуждением; смирение и самоотверженность; практический реализм, заключающийся в понимании ребенка и уважении его как самостоятельной личности.

При этом, подчеркивая огромное разнообразия практик воспитания, Раддик считает, что в этой области деятельности необходимо межкультурное понимание. Основными межкультурными требованиями к воспитанию детей Раддик относит бережное отношение к детям, помощь в росте и благосклонное отношение к ним /142/.

Рассматривая идею связи между материнским мышлением и пацифизмом, в статье «Охранительная любовь и военное разрушение» (1989), Раддик пишет, что материнское мышление связано с заботой и сохранением уникальных индивидуальностей. В противовес этому милитаризм требует пожертвовать человеческими индивидуальностями во имя абстрактных целей. Таким образом, милитаризм разрушает объект заботы и находится во внутреннем конфликте с материнским мышлением. Поэтому матери, как воспитатели, должны стремиться к тому, чтобы воспитанию детей придавалось больше реальной общественной значимости, чем это делается сейчас. В этом случае, считает Раддик, поддерживать милитаризм было бы гораздо труднее /142/.

Как видим, Уитбек и Раддик проанализировали развитие психологии женщин, «не принижая того, что их отличает от мужчин, проследили пути, по которым можно определить женские ценности и этические приоритеты, исходя не из внутренних особенностей женской природы, а из социального опыта женщин и их каждодневной деятельности, то есть тех реальностей, которые показывают, чем жизнь женщин отличается от жизни мужчин» /129, с. 19 – 20/.

С точки зрения анализируемой проблемы интересной представляется концепция «женской этики» британской исследовательницы Джин Гримшоу.

Проводя историко-философский анализ критериев «мужской» и «женской» морали в своей статье «Идея «женской этики» (1993), Гримшоу пишет, что поскольку исторически стандарты и критерии морали были различными для женщин и мужчин, то и в истории философии можно проследить тесную взаимосвязь между понятиями «добродетель» и «пол».

Анализируя взгляды различных философов по исследуемой проблеме, Гримшоу выделяет несколько подходов.

Первый связан с признанием существования сугубо женских и сугубо мужских добродетелей, как изначально сущностно различных. При этом основной акцент делается на признании приоритета мужских добродетелей перед женскими, которые необходимы для обслуживания общества с фаллогоцентрическими ценностями.

Второй подход основан на критике первого сущностного подхода и «на попытках связать вопросы морали и этических приоритетов с теми сферами жизнедеятельности, которые считались преимущественно женскими и которым посвящена огромная часть жизни и энергии женщин» /129, с. 13/.

Третий подход состоит «в рассмотрении не столько процессов морального рассуждения у женщин, сколько природы общественной практики, в которую женщины постоянно вовлечены (в особенности забота о детях)». «Если справедливо замечание, что этические проблемы и приоритеты возникают из жизненного опыта и его социального выражения, - пишет Гримшоу, - то, учитывая, что жизненный опыт женщин обычно резко отличается от мужского, возможно, и их этические приоритеты тоже другие?» /129, с. 18/.

Таким образом, заключает Гримшоу, «до тех пор, пока существуют (или могут существовать) различия в женских и мужских этических интересах, приоритеты могут возникать или их придется болезненно конструировать из изменений в общественных отношениях и образе жизни». «Если бы деятельности и заботам, - считает исследовательница, - традиционно воспринимавшимся как женские, были даны адекватные оценки, нравственные и общественные приоритеты весьма отличались бы от приоритетов мира, в котором мы живем теперь» /129, с. 28/.

В конце 20 века возникает так называемый постмодернистский феминизм. Его особенностью является критика предшествующей философии как науки, представляющей лишь «андроцентричную картину мира», и потому лишенной объективности. Феминисты этого периода возводят феминизм в ранг методологии и выдвигают ряд серьезных проблем. К ним можно отнести проблему ограниченности философского знания, как исключительно мужского, проблему учета субъективности исследователя в зависимости от его половой принадлежности, проблему влияния половой принадлежности на мировоззрение ученого, цели и задачи исследования, а также на научные и экспериментальные выводы. В связи с этим некоторые исследователи говорят о так называемой «ревизии в философии». Так исследовательница Нина Юдина пишет: «феминистская ревизия охватила не только философию, но и социологию, культурную антропологию, историю, политологию», поэтому «есть основания утверждать, что происходит создание нового пласта культуры, который, взаимодействуя с традиционной патриархатной культурой, трансформирует ее, делая более сбалансированной и биархатной» /129, с. 227/.

Анализируя проблемы, которые привели к ревизии философии, Юдина выделяет следующие:

1. «Все стандартные истории философии писались и пишутся с «мужской перспективой» и далее «своим толкованием проблем женщин историки философии вносили существенную лепту в утверждение и оправдание маскулинистской культуры».

2. « Патриархатное искажение истории философии состояло в том, что в разряд гуманистов попадали мыслители, которые, абстрактно решая проблему человека с прогрессивных для своего времени позиций, отождествляли человека с мужчиной, а в отношении женщин придерживались ретроградных взглядов (Аристотель, Руссо, Кант, Фрейд, Сартр). Одновременно в рамках западной мысли формировались взгляды, которые свидетельствовали о стремлении философов преодолеть патриархатные стереотипы мышления и применить принципы гуманизма и справедливости к положению женщины в мире (Кондорсе, Дидро, Маркс, Энгельс, Милль, Дьюи)»

3. «В стандартных историях философии и в интеллектуальных историях не оценено по достоинству творчество выдающихся женщин …, а также феминисток прошлогo…»

«Одним словом, - продолжает Юдина, - в результате феминистской ревизии философии и ликвидации в ней белых пятен последняя предстала в виде более богатой и разнообразной панорамы идей и персоналий» /129, с. 227 – 228/.

Попытка создания новой философской парадигмы была осуществлена в книге «Открываемая реальность» (1983) под редакцией Сандры Хардинг и Мэррил Хинтикка. В этой книге содержится много критических замечаний, направленных против патриархатной культуры и философии. Используя в качестве метода анализ философских понятий «опыта», «онтологии», «рациональности», «языка» и т.д., авторы книги указали на их зависимость от маскулинных стереотипов культуры, подчеркнув тем самым значимость социополовых различий в производстве знания. При этом, подчеркивают авторы книги, подобная «маскулинная» ориентация, оказывая серьезное влияние на саму философию и ее методы, многими философами не признается /143/.

За пересмотр методологических оснований философии выступает и Кэрол Гулд. Отстаивая позицию взаимосвязи природы человека с его социополовой принадлежностью и опираясь на гегелевско-марксистскую философскую традицию, Гулд выдвигает три аргумента в защиту своей позиции.

1. Любая проблема, которая рассматривается в философии и носит как казалось бы универсальный характер, на самом деле не может быть не связана с частным и случайным. Таким образом, проблема природы человека не может быть решена без учета половых различий.

2. Развитие философии как науки показывает, что, занимаясь анализом так называемых абстрактных универсальных черт человека, философы фактически создавали концепции, содержащие в себе сексистские предрассудки и предубеждения.

3. В истории философии понятие «человек», как носителя рационального и имеющего способности к свободному волеизъявлению, соотносилось с понятием «мужчина». В то время как женщина представлялась носительницей иррациональности, чувственности и эмоциональности. Таким образом, представление о человеке отражает определенные исторически закономерные и конкретные роли мужчины и женщины.

Приведенные аргументы заставляют Гулд сделать вывод о необходимости феминистского пересмотра предмета философии и включить в него вопросы, связанные с природой женщины и анализом причин ее подчиненного положения. Именно философия, по мнению Гулд, должна освободить людей от патриархатных стереотипов и покончить с гендерным неравенством в семье и обществе /144/.

Исследуя развитие и становление философии как науки, другая исследовательница – Ж. Ллойд показывает взаимосвязь некоторых категорий философии с гендерными предубеждениями. Так, по ее мнению, понятие «разум» с течением времени начинало утрачивать свою гендерную нейтральность и к 17 веку полностью стало соотноситься с андроцентрической концепцией «рациональности». Именно с 17 века, считает Ллойд, появляется новая методология процесса познания с окончательным отделением умозрительного от чувственного, рационального от иррационального. И именно в 17 веке, доказывает автор, сформировалось представление о неспособности женщин к рациональному мышлению, что, в свою очередь, привело к исключению женщин из сферы власти. Тогда же, утверждает Ллойд, сформировалось представление о неполноценности женщин, находящихся во власти собственных эмоций и грез и потому не способных к мышлению. Исключение из сферы разума, констатирует автор, привело и к исключению женщин из сферы власти /129/.

Работа «Методология философии и методология феминизма: проблемы совместимости» Сюзан Шервин также посвящена проблеме анализа методологии философии. Шервин считает, что в современной науке существует серьезное расхождение между феминистским и философским методами исследования. Считая такое расхождение закономерным, автор поднимает вопрос о становлении философии как мужской науки о мужчинах.

В традиционной философии, пишет Шервин, основным методом стал метод Декарта, предполагающий развитие идей от частного к общему. В отличие от этого метода для женщин, на взгляд Шервин больше подходит сократовский метод развития мысли – от частного к общему.

Видя в феминизме элементы пробуждения сознания, Шервин определяет его основную цель – практика и политические изменения. При этом феминистам необходимо научиться излагать свои идеи и мысли языком, понятным для философов /129/.

В статье «Парадигма философии: метод соперничества» Дж. Моултон также рассматривается проблема методологии современной философии. На взгляд автора, в основе андроцентрической философии лежит метод жесткого противопоставления, который определяется как «парадигма соперничества». Соотнося такой метод с мужским стилем поведения и агрессией, а именно с деятельностью, властью, авторитетом, компетенцией и эффективностью, Моултон считает, его не конструктивным. Ученый, ориентируясь на такой метод в своих исследованиях, во главу угла ставит доказательство гипотезы «от противного», используя прямо противоположную концепцию. Это приводит к тому, что философия, по своей сути, начинает «доказывать существование тех или иных сущностей, а до исследования их природы не доходит» /129/.

Подобный подход представлен и в работе Эвелин Келлер «Феминизм и наука». Анализируя взаимосвязь между мужским типом мышления и отношением к природе, Келлер указывает на существование в традиционной философии двух рядов ассоциаций: в первом представлена ассоциация между понятиями «мужчина» и «объективность и компетентность», а во втором – ассоциация между понятиями «женщина» и «природа».

Иногда компетентность, по мнению автора, приводит к воинственной автономности, а от нее – к господству. Отсюда проистекает и агрессивное фаллоцентрическое отношение к природе как отражению женского начала.

Заостряя внимание на факте существования гендерных предубеждений в современной культуре, науке и философии Келлер считает необходимым их выявление, серьезное изучение с целью последующего преодоления /129/.

Следует отметить, что проблемы методологии науки и философии в рамках постмодернистской философии возродили определенный интерес и к целому ряду социально-философских проблем.

Так, например, американская исследовательница Марсия Морс в своей статье «Феминистская эстетика и спектр пола» (1993) осуществляет анализ женского творчества с позиций, возникших и сформированных в западном обществе гендерных предубеждений. Она выделяет следующие из них:

1. Убежденность в наличии фундаментальных различий между мужчинами и женщинами. При этом женщины, осознавая свое отличие от мужчин, начинают поощрять «использование и выражение тех качеств, которые считаются квинтэссенцией женского или женственного». Результатом этого становится укрепление «в женщине позитивной самооценки и дополняющего эту самооценку представления о «раздельной, но равноправной» системе организации общества». Недостатки этого взгляда, по мнению автора, - заключаются «в безоглядном использовании традиционного языка и категорий женственности, что часто противоречит самому акту обретения силы посредством искусства» /145, с. 60/.

2. Убежденность в наличии иерархии в творчестве, когда, женское искусство считают малым, прикладным, а мужское – высоким.

3. Убежденность в том, что существует только женское начало без желания «признавать существование мужского, или патриархального, начала». 4. Убежденность в отсутствии половых различий, «вызов патриархату через их подавление и отрицание».

5. Убежденность в том, что можно «маневрировать внутри патриархальной структуры», которая не признается «чем-то непреходящим, чем-то, что следует оставить без изменений».

Таким образом, подчеркивая роль и влияние гендерных предубеждений, Морс делает вывод о том, что «современный феминистский взгляд на историю женщины, в которой она одновременно субъект и объект творчества, демонстрирует важную и эффективную модель внимательного отношения к полу» /145, с. 64/.

Еще одной социально-философской проблемой, связанной с гендерными предубеждениями является проблема власти и подчинения. Данной проблеме посвятил свою работу «Гендер и власть» австралийский социолог Роберт Коннелл. Осуществляя исторический обзор теорий гендерных отношений, автор приходит к выводу о том, что основными критериями, лежащими в основе объяснения различий в гендерных отношениях, являются либо объяснения полового неравенства при помощи внешних или внутренних факторов, либо объяснения, сосредоточенные на обычаях или на отношениях власти. При этом к анализу отношений власти в истории сложилось две традиции. Первая традиция рассматривает категорию власти как предшествующую практике, а вторая - как возникающую из практики. Такой исторический анализ, по мнению автора, позволяет по-новому взглянуть на известные концепции и теории власти с позиций гендерного подхода /146, с. 251/.

Исследование Рози Брайдотт так же посвящено социально-философскому анализу проблемы власти. В работе «Номадические субъекты: тело и сексуальное различие в современной феминистской теории» (1994) она рассматривает систему властных отношений, которая формирует основные характеристики субъективности, как похожесть или различие. Различие подразумевает наличие какого-либо качества у одного и их отсутствие у другого, вызывая, тем самым, у этого другого ощущения ущербности или второсортности. В этом, считает Брайдотти, и заключается преобладающий способ маскулинного самоопределения, возникновения и формирования маскулинной идентификации.

Выходом из сложившейся иерархической системы определений, на взгляд автора, является высвобождение женской идентичности через «политический проект номадизма». Для определения женской субъективности Брайдотти применяет термин «номадического субъекта». С одной стороны, под этим термином понимается принципиальная изменчивость самого субъекта, а с другой - изменчивая политическая стратегия. Стать номадой, - пишет Брайдотти, - значит обрести гибкую позицию в отношении своего места, своей роли, своей исключительности, в том числе своего языка - и в этой гибкости и активности и состоит сам способ сопротивления иерархии /147, с. 220/.

В исследовании Джудит Батлер «Гендерное беспокойство» (1995) проблема власти и подчинения звучит в тесной связи с понятием «гендер». Считая гендер обусловленным властными отношениями, автор предлагает критически подойти к анализу гендера и осуществить его своеобразную деконструкцию, перейдя к «множественным феминизмам» и к плюрализму самих гендерных определений. «Гендер, - пишет Батлер, - не следовало бы понимать просто как культурное наслоение значения на биологически предзаданный пол...; он принадлежит также к дискурсивным/культурным средствам, при помощи которых производится и учреждается «сексуальная природа» или «естественный пол» как «додискурсивный», предшествующий культуре, политически нейтральный фон, на котором действует культура» /148, с. 298/.

Проблему гендера в монографии «Создание гендера» (1997) исследуют К. Уэст и Д. Зиммерман.

По мнению авторов, гендер нельзя рассматривать только как продукт истории и культуры, поскольку он постоянно воспроизводится еще и на уровне повседневности. Гендер, считают авторы, не всегда связан с нормативными представлениями о «женском» или «мужском», необходимо еще и включение индивида в различные виды деятельности в условиях гендерной оценки.

Рассматривая гендер как «интегральную динамику социальных порядков», авторы анализирую сущность и понятие гендерной идентичности. На их взгляд гендерная идентичность – это определенного рода ситуационное творчество, которое приводит индивида к отнесению себя к определенной категории по признаку пола. Именно гендерная идентичность, считают Уэст и Зиммерман, делает индивида социально-компетентным и легитимным /149/.

Резюмируя данный параграф можно отметить, что феминистская философия прошла сложный и неоднозначный путь своего развития: от радикальных идей отрицания всего «мужского» и превознесения «женского» как «особенного», до понимания необходимости пересмотра своих методологических оснований на основе философии гендера. Сегодня уже очевидно, что понятие «гендер» определяет, с одной стороны, новый предмет исследования - отношения полов в конкретном социально-историческом ситуационном контексте, а с другой стороны, новый подход к этому предмету - стремление «снять» иерархичность этих отношений. Философия гендера в современных условиях становится не просто философией пола, но и новым взглядом на постановку и решение «вечных вопросов» философии о духе и теле, власти и подчинении, разуме и интуиции и т.д., подчеркивая тем самым специфику современного научного знания и формируя новый стиль философского мышления.

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

Теоретический анализ проблемы гендерных предубеждений в философии Востока и Запада показал следующее:

1. В основном гендерные предубеждения, существующие в западной культуре, направлены, в своей основной массе, против женщины.

2. Для культуры и философии Запада, характерным являлось, с одной стороны, наличие различных предубеждений, направленных против женщин, а, с другой стороны, отсутствие таковых, вплоть до понимания женщины как особого существа, стоящего на более высокой ступени, в отличие от мужчины. Кроме того, в некоторых идеях западных мыслителей возникает и развивается идея об андрогинии, которая позволяет мужчине и женщине использовать ресурсы как мужских, так и женских половых черт для более эффективного функционирования.

3. До возникновения христианства в сознании людей преобладающее значение имела фаллогоцентрическая ориентация, с преобладанием маскулинного типа мышления, чем и объясняется наличие предубеждений против женщин. Христианство пыталось преодолеть дихотомичность понятий «мужского» и «женского», объясняя их с позиций равенства перед Богом.

4. В дальнейшем в западном сознании все же происходит не только углубление дихотомии между «мужским» и «женским», но и противопоставление этих понятий. При этом «мужское» ассоциируется с «порядком», «разумом», «рациональным», «духовным», а «женское» - с «хаосом», «чувством», «иррациональным» и «плотским».

5. В развитии гендерных предубеждений в восточной и западной философии, а также в христианстве и исламе можно выделить несколько подходов: от менее радикальных: (андрогинного и амбивалентного) до наиболее агрессивного - антифеминистского подхода. Подробная характеристика подходов представлена в таблице 1.

Таблица 1

Основные подходы в развитии гендерных предубеждений в древневосточной и западно-культурной философии, христианстве и исламе

№ п/п Основные подходы Характеристика подходов Основные представители 1 Патриархатный, или фаллого-центрический Проповедуется превосхо-дство и преимущество «мужского» над «женс-ким» Ортодоксальный брахманизм, Гип-пократ, Аристо-тель, И. Кант, Ф. Гегель, И. Фихте, Ф. Ницше 2 Антифеминистс-кий Выступает за сокрытие и подавление «женского» вплоть до его уничтожения Христианские тео-логи, Ф. Александ -

рийский, Ф.Аквинс -

кий, Я. Шпренгер и Г. Инститорис, А. Шопенгауэр 3 Андрогинный В основу этого подхода положена идея нераз-рывной связи «мужского» и «женского» как единого целого «Ригведа», даосизм, Н. Кузанский, Л. Фейербах 4 Эгалитарный Провозглашает равенство полов Буддизм, конфуци-анство, христи-анство, ислам, Пифагор, Сократ, Аристипп, Эпикур, П. Ломбардский Г. Эркхарт, Я. Беме, Э. Роттердамский, Т. Мор, итальянские гуманисты, марк-систская филосо-фия, марксистский феминизм, суфра-жизм, либеральный феминизм, социал-феминиз 5 Амбивалентный В данном подходе жен-щина, с одной стороны во всем зависима от мужчины, а с другой - Шактизм, Платон, А. Аврелий, М. Мон тень, Ф. Рабле

Продолжение таблицы 1 равна ему. 6 Матриархатный, или феминистс-кий В основе этого подхода лежит идея о превосходстве женщины над мужчиной Свами Муктананда, Х. Романский, К. Агриппа, радикаль-ный феминизм

6. В современной западной философии феминизма наблюдается интерес к «проблеме женского», которая исследуется на основе гендерного подхода, определяющего все половые различия как социально сконструированные. Философия гендера, ложась в основание самых разных наук, сближает их на методологическом уровне, благодаря чему возникает не просто междисциплинарный, но и интегративный принцип гендерных исследований.

Вполне закономерно, что такой подход в корне меняет понимание исследуемой проблемы и способствует появлению принципиально новых концепций человеческой субъективности, способов ее презентации и определения.